Заметив унылую морду друга, с вожделением глядящего на вельветовые малиновые брюки, попросил дядю приобрести и их. Николай Михайлович недовольно посмотрел, но ничего не сказал и сделал разрешающий жест. Вовка чуть не заплакал от счастья. Я тихо поблагодарил дядю. Он в ответ чуть заметно улыбнулся.

Вовка как вышел из примерочной, так и остался в малиновых штанцах. Я даже прикалываться начал, что теперь ему любая девка даст. Он счастливыми благодарными глазами смотрел то на меня, то на дядю. А раскулачивание родственника продолжилось в обувном отделе. Я приметил черно-белые «Адидас» ещё издали. Эта надежная вещь для меня много значила, если я надумаю здесь немного попаркурить чикиным телом. Странно, что здесь эти немцы стоили гораздо дешевле итальянских. Дядя без разговоров закупил для меня их с размером больше. Мудрый поступок.

Вовка на этот раз старательно отворачивался. Да и я понимаю, что дядина благотворительность не беспредельна. Эти волшебные бумажки ведь ему пришлось как-то добывать. Заработать их обычным путем в стране Советов невозможно. Вон, на входе парни готовы за один инвалютный рубль выложить до трех обычных рублей. А если поторговаться, то и больше.

Проходя секцию радиотоваров, не удержался и бросил заинтересованный взгляд на магнитофоны. Бедновато. Из кассетников лежали только японцы и немцы. Шумилов проследил за моим взглядом и сам предложил мне что-нибудь выбрать. Очешуеть! Цены здесь под полтысячу. Среднему советскому челу надо три-четыре месяца отпахивать на этот ништяк. Я замотал башкой, отказываясь, но родственник мягко настоял на своём. Интересно, есть ли дно у его портмоне? А если мы попадём в автомобильную секцию, он также расщедрится? Понятно, что дядя ничего просто так не делает. Ладно, подсажусь на этот крючок. Выбрал себе Грюндик РТ-22 четырехдорожечный, стерео, за четыреста пятьдесят инвалютных рублей. К нему набор кассет закупили, тоже немецких.

Нагруженные покупками, выползли из магазина под завистливые взгляды простых смертных. Но это было ещё не все. Выехали на Ленинский проспект и порулили в сторону центра. Не доезжая Октябрьской площади, приехали к малозаметному ателье на тихой улочке. Там мне пришлось раздеться до трусов и дать себя обмерить хмуро-усатому мастеру. Материал предполагался просто отменный - тёмно-синий с серебристым отливом. Как у самого дяди на сеансах. Ателье относилось к номенклатурным объектам обеспечения аппарата ЦК КПСС, и дядя почему-то был туда вхож. После мы вернулись в обратном направлении по проспекту до универмага «Москва». Прошли сразу в кабинет директора. Невысокий человечек с залысинами и умными глазами выскочил навстречу нам и долго пожимал руки Николаю Михайловичу. Тот представил меня: