— Но я не господь бог и не чародей.

— Пока, да, — согласился он. — Но я уверен — вы им станете. Вы лучший из лучших воинов СССР. Вы достойны стать лучшим в мире. Вам в помощь будут ваши соратники Кожура и Дуров вместе со всей великой мощью Страны Советов.

— Вы вернете меня назад?

— Да, чтобы вы помогли нам построить портал. А дальше… А дальше вместе со своими двумя соратниками вы пойдете к неизведанным мирам в высоком качестве разведчика параллельных миров. Вы всегда и повсюду станете первым на острие всяческих атак. Вы лучший.

— Ясно дело, — усмехнулся я. — Как говорится — без меня, меня женили.

— И вам в помощь вот это! — не обращая внимания на мою иронию, Буров тычет пальцем мне в грудь.

Опускаю взгляд и вижу свой талисман на цепочке.

— Я лично вам это вернул, — поясняет он. — Я узнал, что вы очень этим дорожите. Мощная вещь! Мне известна эта история. Уверен, что эта медаль спасла вас при внештатной переправке сюда.

— А вот за это огромное вам спасибо! — произношу я, можно сказать, от души. — Эта медаль приносит удачу.

— Несомненно, — улыбнулся в ответ генерал. — Носите на здоровье! Итак, товарищ Назаров, вы согласны работать на нас?

— Разве у меня есть выбор?

— Практически нет. Если вы нам не поможете, то неминуемо военное вторжение. А это значит неотвратимая ядерная катастрофа. Вам это надо? Неужели после того, как вы спасли Америку и освободили от диктатора многострадальный народ Матубу, вы откажетесь спасти свой мир? Вы откажетесь от пути по бесконечным мирам вселенной?

— А что Кожура и Дуров? Мы поклялись держаться вместе.

— Они готовы идти в иные миры, но только под вашим началом.

— Я должен с ними переговорить.

— Нет проблем, товарищ Назаров.

* * *

Мой взгляд окунается в незатейливую обстановку комнаты среди стен, покрытых старыми обоями, где в потрескавшейся амальгаме зеркал на створках темного шкафа отражаются настенные часы с застывшим маятником, старое кресло, а на столе отвернулся своим экраном от окна монитор компьютера. На стене в рамке портрет моего деда. С низкого потолка свисает люстра из трех круглых плафонов. Горит лишь один. Его лампочка нервно пульсирует, изготовившись перегореть и создавая тем самым эффект мерцающего прикосновения тонких щупалец своих лучей, к окружающей обстановке, кажущейся нереальной.

Я дома. Здесь мой рубеж возврата.

— Так вот где вырос мой герой, — тихо произносит Жанна, слегка касаясь кончиками пальцев портрета деда на стене. — Это он?