А Русско-Китайский банк был учрежден под покровительством русского правительства Петербургским Международным банком, совместным швейцарско-русско-французским банком "Абсолютная Гарантия" и… группой французских банков! Французские банкиры, конечно, не обрадовались бы, узнав, что на их средства русские финансируют зачем-то понадобившуюся им китайскую армию. Тем более они не обрадовались бы, узнав, что НА САМОМ ДЕЛЕ скрывается под неброской вывеской Отдела Местных Кадров Харбинского управления дистанции… Или, скажем, под вывеской Морского Пароходства КВЖД… А уж как всему этому не обрадовались бы англичане… или китайское правительство в Пекине… или японцы… И даже само русское правительство… Словом, правда не обрадовала бы никого. Поэтому её пришлось укрывать. О-очень тщательно.

Так что приобретение Обществом КВЖД лесной концессии на реке Ялу, выданной в августе 1896 года корейским правительством владивостокскому купцу Бринеру, особого ажиотажа не вызывало — первоначально!

Эта концессия, рассчитанная на 20 лет, распространялась на бассейны двух рек, Тумени и Ялу, вдоль всей Северной Кореи от моря до моря на протяжении более 800 верст — причем на юге она включала важные в военном отношении горные проходы. Держатель концессии получил право строить там дороги, проводить телеграф, возводить здания, содержать пароходы и т. д., так что становился на весь двадцатилетний концессионнный строй фактическим хозяином Северной Кореи. Несмотря на все богатства — лес, золото, серебро, красная медь, железо, уголь и т. д. — надежды Бринера собрать капитал для эксплуатации концессий не оправдались, и 11 мая 1898 года они были проданы специально созданному "Лесопромышленному Обществу Северной Кореи". Акционерами ЛОСК были КВЖД, Русско-Китайский Банк и банк "Абсолютная Гарантия".

Первым, что сделали новые владельцы концессии, было формирование "охранных отрядов" в составе шести пехотных батальонов, двух эскадронов и двух батарей — к трем уже имеющимся китайским пехотным дивизиям добавилась корейская горно-егерская. И вот это уже вызвало в Токио не просто серьезную озабоченность, но самую настоящую паранойю. Особенно — в сочетании с другими обстоятельствами.

Ведь в Манчжурии действовали и другие ветви кайрецу — кроме КВЖД со всеми обслуживающими её структурами здесь, в Порт-Артуре и возводящемся на берегу бухты Талиенвань городе-крепости Порт-Аликс, имелись и другие предприятия, частично или полностью контролирующиеся Домом Романовых.

Судоремонтный завод в Порт-Артуре, созданный китайцами и изрядно разрушенный японцами в 1895-м, был акционирован и должен был стать сердцем концерна "Эскалибур", включающего машиностроительный, судостроительный и судоремонтный заводы. Уже с первых дней своего существования "Эскалибур" отравлял жизнь Японскому Императорскому Флоту. Теперь мелкий ремонт тяжелых кораблей Тихоокеанской Эскадры (замена топок и котлов, цилиндров паровых машин, гребных винтов, выверка и установка гребных валов) мог производиться на месте, благо в механических мастерских "Эскалибура" изготавливались практически все необходимые запасные части и механизмы. Самым же худшим было то, что на наспех построенных на территории будущего ССЗ стапелях собирались мореходные миноносцы типа "Сокол", поставляющиеся из Санкт-Петербурга, с Ижорского и Невского заводов, в разобранном виде. Готовые секции доставлялись пароходами на Дальний Восток, и уже здесь строительство завершалось. Первый миноносец, получивший довольно символическое название "Ласточка", был отправлен во Владивосток осенью 1898 — а семь остальных направлены уже в Порт-Артур.