Глава сорок первая, в которой фактов не найти — есть только интерпретации
Глава сорок первая, в которой фактов не найти — есть только интерпретации
В обычном розовом халате, слава богу, без драконов, Елизавета Сергеевна восседала за столом. С дальнего краю теснились пустые тарелки. И лишь одна, с манной кашей, была едва тронута.
Авдеева пила чай. Впрочем, «пила чай» - громко сказано. Кружка дымилась в стороне, а чайной ложкой Лизавета равномерно черпала икру из литровой банки. Сверкая бритой головой, она довольно щурилась, точно кошка над сметаной.
- Явился, не запылился, - едко бросила она, не прерывая занятия. - Где тебя носит, милый? Давай рассказывай.
- Чего?
- Что случилось, вот чего.
- Дорогая Лизавета Сергеевна, - осторожно заметил я, - черная икра - весьма калорийный продукт. Не стоит на нее так налегать.
Она подняла на меня сардонический взгляд:
- А зачем тогда ты поставил эту банку в холодильник? Чтобы я любовалась издали, роняя слюни? Тем более, ничего другого там нет.
Вот те святая пятница! Мне с трудом удалось сдержать досадливый возглас. Кроме икры, в пакет я много чего складывал, включая молоко, кефир и творог.
- Поклюй манной кашки, голубка моя, - предложил я компромисс, обходя острые углы.
Язвительная реакция последовала незамедлительно.
- Творец этого манного блюда плохо учился в кулинарном училище, - фыркнула Лизавета. - Если вообще учился. Склоняюсь к мысли, что диплом он просто купил.
Ну, здесь не поспоришь. Угощаться этим варевом я бы тоже не стал, даже с голодухи.
- Лягушачьих лапок сегодня не запасли, - пробормотал я примирительно. - Маринованных языков соловья тоже нет. Потерпи немного, на обед будет свекольный суп, чудесная цветная капуста и рыбная котлета с гарниром из овощей.
Меню этой больнички я изучил как отче наш, оно повторялось каждую неделю с завидным постоянством.
- Заткнись, милый.
Движением руки она оборвала мой гастрономический этюд, а ведь я еще про кисель не рассказал!
- Послушай, дорогая, не хочешь слушать - не слушай. А врать не мешай.