Из окопов с любопытством пялились бойцы. Наконец, у одного из блиндажей старлей остановил взвод. Разрешил садиться, а сам нырнул в блиндаж. Через минуту он вылез из блиндажа с двумя лейтенантами. Местные командиры принялись со списками в руках выкликать бойцов и распределять их по подразделениям. Троих вновь прибывших командиров позвали в блиндаж. Вместе с Василием в блиндаж вошли пожилой старлей и совсем зеленый младшой.

Когда глаза привыкли к темноте большого блиндажа, освещаемого дневным светом через вход и керосиновой лампой, он увидел двух пожилых капитанов, точнее говоря, одного капитана и одного старшего политрука. Судя по доносившимся из соседнего помещения голосам связистов, выкликавших позывные, в блиндаже размещался батальонный КП. После того, как вошедшие представились, капитан отрекомендовался командиром батальона Безбородниковым, а политрук — замполитом Полуниным.

Капитан, рассмотрев вновь прибывших, предложил старлею рассказать о прохождении службы. Старшой сообщил, что воевал в гражданскую в 20 году во время польского похода рядовым, потом командиром отделения и взвода, затем был в запасе. Работал учителем в сельской школе. Неоднократно проходил сборы. В армию призван осенью 40 года, был заместителем командира роты. 25 июня опорный пункт роты подвергся сильному артобстрелу. Затем поступила команда на отход. Вот и весь его боевой опыт.

Следующим должен был отчитываться Василий. Комбат заметил нашивку за ранение и медаль «За отвагу» и поинтересовался, откуда они. Иванов коротко рассказал о срочной службе, о Халхин-Голе, об училище, и о бое 22 июня.

— Стоп — стоп, — оживился политрук, — я читал в «Красной Звезде» статью о бое в тех местах. Это случайно не о вашей дивизии была статья? Может ты даже того Иванова знаешь?

— Знаю, — ответил Василий, — я есть тот самый Иванов. Статья — про мой взвод.

— А почему же ты не Герой Советского Союза? Тому Иванову Героя дали, в «Звезде» потом было напечатано, — не поверил политрук.

— А я сам не знаю, почему. Мне в госпитале сказали, что из дивизии звонили, что была такое сообщение в газете. Но, из госпиталя меня на следующий день выписали, затем два дня я был в учебной роте, потом посадили в поезд — и сюда.

— Ну, тут как раз, все понятно, вмешался в разговор комбат, — приказ из штаба фронта пришел в дивизию, потом в санбат, а тебя там уже нет. Приказ обратно в дивизию, оттуда в учебную роту, а тебя уже и там нет. Так что жди, через неделю — другую приказ тебя найдет. В армии канцелярия работает медленно, но неотвратимо, как гильотина — пошутил комбат.