— А ты попробуй, Владыка, проверь. Просто в руках подержи или зажги да поставь. Не знаю, чем объяснить, то ли станок так делает от того, что (опять же) сам патриарх в Константинополе его освятил, толи все дело в намерении чистом, да богоугодном, только держит свеча форму.

— Смотри-ка. Не может быть! Прямо чудеса.

— Ну, если и чудо, то не я его сотворил, да и не ты, Владыка, при всем моем уважении. Думаю, что раз я эти свечи для храма Святой Софии делал, то может это ее знак? Сам же говорил. Хотя, опять же, думаю, что и в других церквах новгородских они тоже таять, гнуться, да «слезу» гнать не будут.

— Одно могу сказать, не бесовское это дело.

Владыка помолчал в раздумье, посмотрел на меня как-то странно и подвел итог:

— Ну что же, … Михаил… Считай, что и по этому вопросу мы с тобой договорились. Что еще скажешь? Смотрю, твой мешок еще не опустел.

Наблюдательный. Полез я в мешок и вынул перед Владыкой все вилки из столового серебряного набора, что я из дома захватил.

— Вот, посмотри, Владыка. Дюжина штуковин больших, да тяжелых, дюжина поменьше, да полегче, да дюжина маленьких. Напали на нас в дороге лихие люди, да не рассчитали. Побили мы их. Вот я это у одного в мешке и нашел. Что это такое не ведаю.

— Я тоже такое первый раз вижу. Может инструменты лекаря какие?

Кто бы сомневался. В России первая вилка появится в 1606 году, и привезет ее, между прочим, Марина Мнишек.

— Я к лекарю ходил, но тот за инструменты лекарские это не признал. К ювелиру ходил — тот тоже не знает, что это, но говорит, что сделаны вещи сии из серебра, причем серебра очень хорошего. А тут по весу новгородок чуть не два десятка.

Владыка громко сглотнул, а я продолжал:

— И вот думаю я, по виду вещи может какие и бесовские, но всем известно, что нечисть всякая серебра, как огня боится. И хотя никакой враждебности от маленьких вил сиих я не чувствую, но все-таки прошу принять их от меня в дар собору Святой Софии. Освятить их, для надежности, да переплавить в купель, али (даже лучше) в крест напрестольный. И опять, не для гордыни я. Святая София сама разберется, от кого дар сей, а другим об этом знать не обязательно. Так как, Владыка?

— Дар твой Святой Софии мы с благодарностью принимаем. А ты, Михаил … Игнатьевич перед началом всякого ответственного дела, перед путешествием каким, а также в любых затруднительных обстоятельствах приходи за благословлением ко мне лично. Для тебя у меня всегда и время, и слово найдется.

Ну что сказать. Говорили мне потом, что не помнят случая, чтобы сам Владыка под руку своего посетителя до самого крыльца провожал, а потом еще долго стоял и смотрел ему вслед.