— Правильно. Именно это Батыю и было нужно — чтобы храбрый и гордый князь, желая утолить жажду мести за погибшего сына, вышел, по славянской традиции, во чисто поле со всем своим воинством, да сразился в открытом бою с ворогом. Это хорошо, что он не понимает, что в чистом поле его воины не смогут спрятаться за крепостную стену от монгольских стрел. А то, что с ним никто «честно» воевать не собирается, ему было знать не обязательно. Знаешь, каковы последствия той битвы?

— Почти все полегли. И князья.

— Среди погибших и муромский князь Давид Ингваревич, и коломенский князь Глеб Ингваревич и Пронский князь Всеволод Ингваревич. А раз они полегли, то вряд ли нужно говорить о том, что осталось от их дружин и ополчения от «удальцов да резвецов рязанских». Кому-то, конечно, удалось убежать от монгольских клинков, да многим ли? Думаю, что не очень, в основном, всадникам. Вот сам князь рязанский спасся. Кому после этого досталось оборонять огромную по протяженности рязанскую стену?

— Думаешь, Батый специально так выманил рязанцев из-за стен в чистое поле?

— Здесь нет, и не может быть никаких сомнений. Во-первых, кавалерии у князей было очень мало, а пешее русское ополчение, не имевшее защиты от монгольских луков, вооруженное рогатинами да топорами, не имело шансов на успех в подобной битве с таким грозным противником. И личная храбрость в такой ситуации могла только отсрочить поражение, помочь продержаться, нанести больший урон противнику, но не более того. Тем паче, что монголы никогда в таких случаях не спешат вступать в ближний бой, а уничтожают противника, просто осыпая его градом стрел с достаточно большого расстояния. А, во-вторых, монголы использовали подобный прием и в дальнейшем. Я убежден, что будут применять его и впредь. Так, монголы (теперь уже понятно) обязательно нападут на Новый Торг, но, вот увидишь, замешкаются. Понадеются, что ты из Новгорода примчишься к нему на помощь со своей дружиной и ополчением. Новый Торг ведь под новгородской рукой. После этого можно будет не торопясь уничтожить всех, кто придет с тобой, да спокойно идти и брать Новгород голыми руками. А там впереди Чернигов. Обязательно Батый нечто подобное придумает. Возьмет в осаду какой-нибудь пограничный городок, например, Козельск и будет дожидаться, чтобы Михаил Черниговский повелся, да и отправил своих воинов на помощь Козельску, а, значит, на погибель и войска и Чернигова.

— Не поведется, — насупился Александр Ярославич, — я ему гонца пошлю.

— Пошли-пошли. Пусть проявит благоразумие. Ну, а что дальше-то было, тоже знаешь, княже?