***

Ноябрь 1940. Уже майор ГБ М.М.Поташник, начальник 8-го («информационного») отдела ГУГБ НКВД.

К ноябрьской годовщине Революции я был повышен в звании. Майор государственной безопасности! Звучит! Ещё лучше, чем «капитан гэбэ». И чувство приятное - заслуженно. Отдел функционирует как часы, руководство определилось с тем, кого допустить к сведениям из будущего, всё взято на учёт и организовано, фокусы и выкрутасы потомка - в пределах дозволенного, слушают его постоянные, несмотря на работу, речи «подрывные» и дискутируют с ним люди подготовленные и морально устойчивые. Польза от него не то, чтобы ощутимая, а превосходящая ожидания. Чего ещё желать?

Понятно, что смотрю со своей колокольни и мне товарищ Берия подробности закручивающихся изменений не докладывает. Но волей-неволей почти все материалы и сведения от потомка идут через меня, и по их характеру вижу, какие дела большие вершатся.

Ну, с военными понятно, с делами по принадлежности товарищи в Генштабе сами разбираются, что и как. За науку и прочие дела умные академик и прочие наподобие его отвечают.

Вот только чувство, что война с каждым днём всё ближе и ближе, не даёт покоя. Хоть руководство знает о ней и готовит страну, всё равно… слишком много страшных подробностей явил потомок в своих рассказах и книгах с компьютера…

***

За потомком мы присматриваем постоянно. И даже квартиру его контролируем. Пока он на работе, смена, находящаяся на отдыхе, забегает в его место обитания, пользуясь дополнительными ключами, которые, разумеется, имеются у нас.

Осмотр помещений и фотографирование подозрительного чего.

Приносит мне на днях Тищенко фотографии и поясняет:

- На столе у Рожкова что-то не понятное. Куча листов исписанных, какие-то рисунки, почти что детские с фигурками, куча обозначений непонятных - почти всё не по русски, сокращения неизвестные и два листа с расчётами денежными. Вот видите - Тищенко тыкает пальцем в фотографию - это знак американских денег, он сам нам его показывал, ещё когда мы клавиатуру изучали.

Хм. Я абсолютно далёк от мысли, что он что-то враждебное столь открыто замышляет, он же у нас под 100% контролем, но все равно стало тогда любопытно.

Не стал я тянуть, вечерком заглянул к нему - почти весь отдел живёт вокруг, плотно общаемся. Предлог - арбузом угостить.

Протягиваю тазик с нарезанными ломтями:

- Никита Егорович, будешь?

- Ещё спрашиваете, конечно. Спасибо, проходите.

А на столе рабочем в комнате, которую он кабинетом сделал, ещё больше листов, в том числе и тот, который Тищенко сфотографировал. Ничего не спрятано и, видимо, и сейчас продолжал дальше строчить.