И что уж, под комментарии Соседа, я уже фактически поверила. Да, я наполнилась уверенностью, что комиссию я прохожу нормально и никаких противопоказаний, как они это называют, к лётной работе у меня нет. И вдруг такой удар… Я просидела, приходя в себя с полчаса. Нет, я могла бы, наверно, идти уже минут через пять, но я совсем не хотела, чтобы кто-нибудь увидел меня сломленной, подрагивающие руки или подламывающиеся ноги. Коль так вышло, я не доставлю никому удовольствия видеть моё унижение. Я – Луговых! Сибирские мы! И ЛЕНИНГРАДКА к тому ж!..

Словно автомат, надев на лицо каменную маску, я прошла через весь корпус в единственную женскую палату на отделении, где я тоже была единственная, собрала свои нехитрые пожитки и пошла с гордо поднятой головой к сестре-кастелянше. Молча показала ей записку, которую мне дал начальник и так же молча, не спеша, чтобы не выглядеть убого и суетливо, оделась, собрала вещи в свой вещмешок, кивком попрощалась и пошла на выход. До самого дома Смирновых во мне натянутая струна или напружиненный штифт дрожал, но держался. И только когда открывшая мне двери Ираида Максимилиановна попыталась с радостной улыбкой что-то спросить, завод у меня закончился, и я в слезах упала ей в руки и разрыдалась, не видя ничего вокруг, только сквозь пелену слёз благодарно прижимала к себе любимую сестрёнку…

Глава 38 После 8 января. В гостях

Глава 38

После 8 января. В гостях

С утра, наревевшись накануне, всё произошедшее я уже не воспринимала как катастрофу. Грубо, говоря, я приняла свой провал в авиационном порыве. Сосед, хоть и утешал, но не мог скрыть своей радости. Я встала, привела себя в порядок, хотя из одежды ограничилась только халатом поверх тельняшки. Разбудила сестрёнку и привела в порядок после сна её пушистые лохмы. Вот ведь удивительно, мы с ней родные сёстры, а волосы у нас совершенно разные. У меня прямые и толстые, а у неё тонкие и стоит чуть отвлечься и они вокруг головы уже пушатся словно золотистое солнечное облачко, как у нашей любимой мамочки…

А за утренним столом нас улыбкой встретили Александр Феофанович с женой:

— Ну здравствуй, красавица! Извините, две красавицы! Давайте завтракать, а я тем временем расскажу, и ругать буду!

Мы уселись за стол, а комиссар меня отчитал, за моё недостойное поведение, особенно на фоне того, что у Ирочки сердце слабое и так волновать её не стоило. Оказывается, он с утра позвонил в госпиталь узнать, что же там произошло.

— А вы, товарищ главстаршина не задумались о том, что как военному человеку, вам при выписке должны дать кучу бумаг, документы, аттестаты, проездные требования и прочее?