Eno приложила ладонь к поверхности экрана. С другой стороны Эйко приложила свою ладошку, подержала немного и вдруг ее глазищи распахнулись уж совсем до мультяшных размеров.

- Она живая!!! Она, живая!

Девочка неожиданно развернулась и подбежала к безногому парню.

- Ты, ты... просто злой! Ты никому не веришь, даже врачам не веришь, а она живая, я почувствовала!

Парень как-то съежился, опустил глаза и только до меня, стоявшего почти рядом, донесся тихий, совсем не такой уверенный голос, - но ведь этого не может быть.

Тут опять заговорила Eno.

- Не надо на него кричать, малышка. Его просто сильно обидели, вот он и разуверился во всех. Ведь если вероятность хорошего исхода не очень велика, проще верить в плохое. Его надо пожалеть. Ведь в душе он тоже надеялся на чудо.

Эйко постояла, потом положила свою ладошку на руку парня лежащую на поручне каталки.

- Прости, я тоже не права. Но ты попробуй, а? Если есть хоть какая возможность, попробуй.

Эйко стояла и гладила своей ладошкой руку парня, а тот как-то растерянно смотрел на нее. Зал молча наблюдал за этой сценой. Потом парень встряхнулся, посмотрел прямо на Эйко и сказал.

- Я попробую.

- Обещаешь?

- Обещаю, сегодня я начну принимать лекарства.

- И будешь слушать врачей?

- Да.

- Я тебя буду навещать и проверю.

Парень ответил не сразу, - приходи, я буду ждать.

...

Потом был концерт, в конце которого вдруг во второй 'банке' материализовался рослый парень в странной черно-белой одежде и такой же шевелюрой. Первым делом он повернулся ко мне и возмущенно сказал:

- Нет, ты посмотри, что они со мной сделали. Мне, что на черно белых телевизорах выступать?