– У Диэя ни единого шанса, – заценил Ганнибалёныш.

– Абсолютно, – подтвердил я, – Муммий отослал Метелла с его войском обратно в Македонию, но и после этого имел больше сил, чем противник, а у того основная часть его войска состояла из вооружённых и поставленных в строй освобождённых рабов. Они, конечно, были готовы сражаться за свою свободу, но чему их успели научить за какой-то год? Вряд ли многому. Римская и союзная конница опрокинула и разогнала ахейскую, а удар в неприкрытый фланг страшен и неприступной с фронта фаланге македонского типа. Так что выиграть это сражение, а значит, и войну, шансов у ахейцев не было.

– А новое войско на Пелопоннесе разве нельзя было набрать? – спросил Артар.

– Судя по поведению Диэя, сам он в такую возможность не верил. Думаю, ему самому было виднее, чем нам с вами. После разгрома он бежал в родной Мегалополь, там объявил согражданам о постигшей их катастрофе, убил жену и покончил с собой. Вряд ли он сделал бы это, если бы видел реальные шансы продолжить борьбу. Ведь война – это же не только призванные и поставленные в строй люди. Их же надо ещё вооружить, а оружие потеряно на полях проигранных сражений. Как владелец промышленных предприятий, в том числе и оружейных, я могу сказать вам и по собственному опыту, что кроме сырья и инструмента нужны ещё и рабочие руки. На Пелопоннесе это были рабы, которых забрали у хозяев, освободили и либо посадили на земельные наделы, либо взяли в войско. И кому работать в мастерских? Вы скажете, можно нанять свободных? Можно, если есть деньги для платы им за работу. Но откуда этим деньгам на оплату рабочих взяться, когда богатых граждан раскуркулили, а то, что припрятано и прикопано в укромном месте, страшно ведь достать, это же палево, отобрать же могут в любой момент, и с чем останешься? И в долг тоже никто не даст по той же самой причине – нечего. Тем более, что и долги отменены, и где гарантия, что и новые тоже не отменят? Отобрали не всё, на жизнь оставили, сколько голытьбе не завидно, и понемногу-то у большого количества людей в теории можно было бы занять, но на практике никто не даст – дураков нет, всё уже учёные. Отвали к воронам, попрошайка, нет у нас лишних денег, а те, что есть, и самим на жизнь нужны. Вот в этом, ребята и девчата, оборотная сторона популистской политики социальной справедливости в духе "отнять и поделить". Частное производство эти популисты угробили полностью, а государственного не было, и организовать его с нуля – это не год нужен и не два. И те, кто мог бы – не будут. За что этим грабителям помогать? За то, что раскуркулили? Обойдутся! Для ограбленных этим государством оно перестало быть своим, и какая им разница, какое из чужих утвердится в стране, которая никуда при этом не исчезнет? Только одна – какое из них восстановит нормальную жизнь. Вот это дурацкое – едва ли, ну так оно и рушится именно поэтому, и туда ему и дорога.