Андрей стоически перенес острый взгляд, прямо резанувший по живому, но Сталин тут же отвернулся, хмыкнул в усы и снова прошелся по кабинету. Затем остановился и снова посмотрел:

– Вы не спрашиваете, почему я вас так называю, по имени-отчеству?

– Зачем? Того, что я написал в письме, было достаточно. Да и косвенно было представлено немало информации к размышлению.

– Удивительно, но все поверили в гений фюрера, что изучил русский язык за несколько месяцев…

– А вы сами?

– А как вы думаете? И при том, что он за это время разгромил две европейские державы, но от плодов победы отказался. Почему?

– Я не желал, чтобы погибло еще двадцать миллионов советских людей и семь миллионов немцев!

– Даже так, – удивительно спокойным голосом произнес Сталин. Остановился, посмотрел – его глаза стали темными.

– Германские генералы в ноябре сорок первого в бинокли на золотые московские купола смотрели, в сорок втором мылись в Волге у Сталинграда. Но в конце концов именно мы вошли в Берлин в победном мае сорок пятого, а не союзники.

– Союзники? – после долгой паузы то ли спросил, то ли утверждающе произнес Сталин, и первый раз Андрей увидел, какой жестокой может стать в одночасье его улыбка.

– Прошлый раз вели свою игру, и в эту войну долго выжидали…

– Им важно, чтобы мы и Германия истекли кровью!

– Это правда, Иосиф Виссарионович. Десант в Нормандию был высажен в июне сорок четвертого, когда мы были уже у границ Пруссии и вошли в Польшу! Я говорю правду…

– Я знаю, – негромко произнес Сталин и присел на диван, – с такими глазами не лгут…

Время мучительно текло, в кабинете стояла гнетущая тишина, и Андрей первым решился ее нарушить:

– Гитлер напал на СССР 22 июня. Вроде как в упреждение, под предлогом того, что Красная Армия готовит удар…

– Ваша разведка сейчас сообщает, что мы концентрируем войска у границы?

– Нет, такой информацией не владею. Абвер отслеживает ситуацию постоянно, есть и другие источники. Хотя ряд каналов, в основном пресса, мне думается, что по наущению, дают картину военных приготовлений, что проводят по вашему приказу.

– Странно, но с подобным приходится иметь дело и мне. Угроза со стороны Германии приводится как реальная.

– Значит, война между нами им выгодна, потому и идут на провокации. Прошлый раз им это удалось, но сейчас я принял меры заблаговременно и теперь надеюсь на ваше взаимопонимание. Давайте сделаем так, если вы не против: я отвечу на все ваши вопросы, абсолютно ничего не скрывая, а вы сами решите, что нам делать!