Фон Миллер заржал как конь. Всё-таки с юмором в это время просто. Но есть определённые табу. Те же пошлые анекдоты про Ржевского и Ростову не пройдут даже среди гусар. На дуэль вызовут и не посмотрят, что ты сын Императора.

В Эрендингене я был уже рано утром. Меня сопровождали егеря и пара десятков казаков, приставленных заботливым фон Миллером. 2-й батальон в сопровождении дополнительной артиллерии уже располагался на позициях, так как вышли из Веттингена едва начало светать. Я не стал мешать офицерам заниматься своими делами. Состояние здоровья было уже нормальным, но Вольф строго запретил мне нагрузки, поэтому я продолжал отлёживаться. Надиктовал Дугину пару интересных мыслей, которые периодически посещали мой беспокойный ум. Сейчас меня больше волновали проблемы армии, но и кое-какие экономические вопросы тоже. Понятно, что некоторые вещи я Петру не доверял. Пусть остаются у меня в голове, так всем будет спокойнее.

—Просто какой-то кошмар, — возмущался фон Рентелень, который должен был осуществлять координацию действий артиллерии, — Складывается впечатление, что австрийцы просто не хотят воевать. Или не воспринимают нас как союзников. Простейшие вещи мне приходится доказывать чуть ли не с боем. Я не представляю, как будет осуществляться взаимодействие.

—Добавлю от себя, — поддержал капитана Астахов, — У казаков такая же ситуация. На нас просто не обращают внимания. Все попытки организовать разведывательный рейд натыкаются на полное игнорирование.

Томас тоже высказался в том смысле, что командующий австрийцев предложил нашему батальону расположиться в неудобном месте. Фактически фон Вартенслебен решил прикрыться русским войсками. Я и не заметил, как ко мне подкралось самое настоящее озверение. Тут ещё и голова начала опять болеть, что не добавило мне настроения.

— И какого хера вы молчали и тянули? — выплёскиваю часть недовольства на офицеров, — Мы вообще-то сегодня должны провести атаку. А вы теряете время, пререкаясь каким-то австрийским павлином. Пётр, готовь свою таратайку, навестим нашего непонятного графа.

А неплохо так расположились австрийцы. Сам полковник занял дом бургомистра. Его штаб и офицеры оккупировали приличные дома. Личный состав занял все остальные жилые и нежилые помещения. Моим же людям предложили расположиться чуть ли не в поле, вернее, в лесу.

Забавно, но австрийцы выбрали местом базирования деревушку Шнайзинген, расположенную в трёх вёрстах от Эрендингена. Ещё удивительнее, лагерь австрийцев был в полутора вёрстах северо — восточнее перекрёстка, который мы должны были занимать. Непонятно, чем обусловлена такая диспозиция. Скорее всего решили сбежать из возможного окружения, ещё и прикрывшись моим батальоном. Я с трудом сдерживаю свои эмоции, боясь выпустить наружу сущность прежнего Константина. Лагерь австрияков практически не охранялся, никаких заграждений и тем более ретраншементов. На въезде встретили четырёх солдат, выполнявших функции часовых.