«Зверев, Зверев», — произносил про себя Владимир Ильич, и тут вспомнил мелькнувшую недавно мысль, от которой сейчас напрягся и даже подался навстречу Федотову.

— Где то я читал, что ваше товарищество участвовало в строительстве Североамериканской радиостанции? — Ленин бросил вопросительный взгляд на переселенца.

— Ну да, мы ее строили и стали совладельцами, с оттенком гордости подтвердил гость.

— Даже так?! — Владимир Ильич был удивлен таким откровением. — И сколь вы вольны высказывать свои взгляды, м-м-м по радио? — немного споткнулся о новое словцо Ильич.

— Вот вы о чем, — Федотов посмотрел на Ильича, с едва заметным скепсисом, — должен вас огорчить: в самой свободной стране мира пропагандисты социалистических идей долго не живут. Даже мы поостереглись говорить о социализме, хотя, чего скрывать, очень хотелось.

— Вы себя относите к социалистам? — с сарказмом переспросил Ленин.

— Хм, а кто же мы, как не социалисты? От каждого по способностям, каждому по труду, строго по Марксу. Да будет вам известно, в нашем товариществе половина заработка работники распределяют между собой сами, — начало фразы прозвучало шутейно, но в конце мелькнула заметная гордость.

На самом деле Федотов сейчас основательно привирал — такой подход практиковался только в коллективах разработчиков и далеко не всегда, но кто же откажется от похвалы себе любимому? Особенно если тебя невозможно проверить.

— И прибавочный продукт, вы себе присваиваете так же по Марксу! — тут же щелкнул по носу зазнавшегося «директора-социалиста» вождь мирового пролетариата.

— Нет, в точности по заветам товарища Энгельса, — нахально парировал переселенец, — и еще долго будем присваивать, ибо инерция общественного сознания имеет размерность смены поколений, а торопливость нужна при ловле блох. Кстати, Владимир Ильич! — было заметно, что в этот момент Федотов что-то вспомнил. — Если вас не затруднит, растолкуйте мне один казус из положения о пролетариате.

Просьба заинтересовала, хотелось понять, что могло в марксизме заинтересовать капиталиста. Именно капиталиста, ибо в его приверженность социалистическим идеалам Ленин не верил ни на грош, зато все больше считал шутом гороховым. Одновременно тема о проблемах марксизма была для Владимира Ильича болезненна — после поражения революции, марксистские социал-демократические партии стали делятся почкованием, стремясь пожрать друг друга в жарких и непримиримых спорах. И этот туда же?

Но здесь не спор, сейчас от оппонента важно получить его позицию — Владимир Ильич вспомнил программу новых «социалистов» — противоречивый набор лозунгов, за которыми вкупе с деловой хваткой (а теперь он в этом не сомневался), угадывалась целенаправленность и готовность манипулировать общественным мнением ради достижения своих целей. Тем более непонятно, зачем им союз с его крылом социал-демократов?