Михаил немного раздобрел, в глазах появилась уверенность, ему уже почти тридцать.

— Думаешь, ты здесь будешь долго прохлаждаться? — прихлебывая чай, насмешливо спросил Федотов.

— Борис Степанович, — догадался о готовящейся «подлянке» Михаил, — ну нельзя же так, только начал втягиваться, и на тебе.

— Полгода, максимум год и поедешь в Америку.

— А там что? — клюнул на заманчивое предложение Михаил.

— Надо дать отдых господину Лодыгину, старик давно просится в Россию. Годик походишь у него в замах, и вперед, на амбразуры.

— Борис Степанович, вы у меня забрали Ивана Никитича, а другого конструктора взамен так и не дали, — Михаил тут же постарался решить наболевший вопрос.

— Замену мы тебе подберем. Будешь его готовить, но на конструктора не рассчитывай — разработка пока в России. В Америке наберешь людей и ваяй что хочешь.

«Что хочешь», конечно, преувеличение, но в силу отдаленности пришлось пойти на разработку второстепенных частей силами американских инженеров. Основная разработка велась в России, но чем дальше, тем больший вклад делали амеры. Анализируя, Федотов стал приходить к выводу о целесообразности такого порядка работ. Запад тратится на обучение, а прибыль оседает в России. Главное, оставить за собой опережающие технологии. Но обнадеживать Карасева пока рано.

С Виноградовым было сложнее. Всех тонкостей Карасев не знал, и знать ему о таких делах пока рано. Покрутившись в Думе, Зверев понял, что наладить эффективную работу без знаний эмигрантской кухни не получится. Идеалом представлялся человек, работающий на женевском заводе и имеющий время для общения с эмиграцией. С человеком проблем не было. Но тут третьим лишним оказался Иван Никитич — о таком сотруднике РР информация через Виноградова гарантированно утечет к «поднадзорным».

В итоге брата Катерины вернули в Россию тем же порядком через Финляндию. У полиции материалов на Ивана не было, а пострадавший «мент» давно получил отступного.

Решив насущные вопросы, Федотов отбыл через Берлин в Россию. В поезде появилось время поразмыслить.

При Советском Союзе руководители только из штанов не выпрыгивали, выбивая себе вакансии. Капитализм показал ту же тенденцию. Этой прелести Федотов насмотрелся, мотаясь по объектам нефтяной империи Ходорковского. Не был исключением и царизм, что доказал господин Карасев. Незамысловатый мотивчик противников строя всегда звучал одинаково — свергнем, и число дармоедов станет меньше, и вааще все будет пучком.

Как стал догадываться Федотов, для демократов всех времен и народов нужен был лишь предлог для обличения строя, все остальное их волновало постольку-поскольку.