Сотни луженых глоток разом выкрикнули приветствие…

И прочная палуба, словно в шторм, полетела вниз, из-под ног древлян, в ужасе вцепившихся в борта.

Вопль их канул в реве воинов.

Так же, как хруст крепких корабельных досок.

Княгиня неторопливо подошла к глубокой яме, заглянула вниз.

– Что? – спросила.– Хороша ли для вас честь? Должно ли я величаю убийц князя моего? Сладко ли вам?

– Горько, княгиня,– ответили из ямы.

– То-то! – Ольга повернулась к своим, бросила коротко: – Засыпайте!

Тем же утром в Искоростень полетели гонцы из стольного града Киева.

Везли они грамоту от великой княгини старшине древлянской. Сказано было в грамоте: «Если вправду меня просите, то пришлите лучших мужей, чтобы с великой честью пойти за вашего князя, иначе не пустят меня киевские люди».

А в киевском Детинце оставшаяся без главы дружина Игоря приносила присягу его юному сыну Святославу.

У юного князя были лицо и рост мальчишки, но сложение и повадка мужа. А в седле он сидел так, словно конская спина была продолжением его собственного тела.

Пока Асмуд и Свенельд разбирались с дружиной, Серега с двумя десятками гридней оставался при князе.

– Ты – тот Серегей, который предсказал смерть моего отца? – спросил его мальчик.

– Да,– подтвердил Духарев.

– А мою смерть ты сможешь предсказать?

– Ты еще слишком юн, мой князь, чтобы думать о смерти,– снисходительно, как ребенку, ответил ему Сергей.

– Если древляне возьмут верх, они меня убьют,– спокойно ответил Святослав, и Духареву стало стыдно. Святослав был мальчишкой, но он был князем. И это было важнее того, сколько ему лет.