Публика здешняя Духареву была незнакома, но многие поглядывали на него с любопытством. Духарев сразу привлек общее внимание. Даже те, кто никогда не слышал о киевском после, не могли не споткнуться взглядом о двухметрового богатыря с толстыми усищами, свисающими на ладонь ниже массивного подбородка.

Артем на фоне отца почти потерялся.

Все булгарские аристократы, даже мужики, были основательно задрапированы в разноцветные хламиды. Широченные рукава, подолы до пола… Из-под таких портьер ножом пырнуть – милое дело.

Сергей притормозил, поджидая Людомилу.

– Госпожа Людомила, позволь представить тебе моего сына Артема!

Артем поклонился и пробормотал что-то подобающее, но не похоже, что госпожа межицкая его всерьёз заинтересовала. Через полминуты он углядел в толпе кого-то знакомого и исчез, оставив отца с булгарской красавицей наедине (если это слово применимо к двум людям, окруженным толпой глазеющих на них бездельников). Духарева толпа раздражала, а вот Людомила, похоже, ничего не имела против того, чтобы оказаться в центре внимания.

– Артем – твой родной сын, воевода? – спросила она. – Он совсем на тебя не похож.

– Он похож на мать, – сказал Духарев. – Она – булгарка.

– Я догадалась. Момчил Радович ее брат, да?

– Младший. Но внешнее сходство между ними невелико.

– Такое случается. Скажи, воевода, там у вас все такие… большие?

– Не все, но многие. Особенно среди нурманов и свеев.

– Я их видела. В страже кесаревны Марии было два воина с Севера. Но ты на них не похож, воевода.

– А на кого я похож?

– На гота.

– На кого? – удивился Духарев.

– На гота. Их цари когда-то завоевали западный Рим. Тот, где теперь престол Верховного понтифика западной Христовой церкви. Расскажи мне о своих богах, воевода! – девушка оживилась. – Правда, вы приносите им человеческие жертвы?

– Я – христианин, – сказал Сергей. – Но христиан у нас немного. А жертвы, да, приносят. Пленников и рабов.

– А девственниц?

– Девственность, – уточнил Духарев и помрачнел.