– Не-а! – помотал головой Славка. – Я нынче для молитвы не годный. – И девке: – Принеси-ка мне кваску. И покушать… – Зацепился взглядом за белые сочные ягодицы: – Нет, погоди! – Сгреб пискнувшую девку, уложил животом на подоконник, заправил, взялся поудобнее…

Девка вывесилась из окошка, розовая, гладкая, белые распущенные волосы – в полсажени, белые груди – прыг-скок – в такт Славкиным стараниям.

Дворня наблюдала с интересом. Девка бодро постанывала…

И тут…

– Матушка твоя! – в ужасе пискнула девка.

Славка тотчас выдернул ее из окна, кинул на ложе, навзничь, закинул кверху девкины ноги и продолжил начатое.

Сладислава вышла на крыльцо, окинула строгим взглядом бездельничающую дворню, нахмурила тонкие бровки…

Этого оказалось достаточно, чтобы работа вновь закипела.

Артём улыбнулся. Ох и влетело бы братцу за его блудодейство. Да еще – в воскресенье!

Не увидела.

Следом за женой вышел и отец. Огромный, широкий, с усищами в пядь длиной. Усмехнулся, подмигнул Артёму, будто видел, что тут происходило недавно.

А может, и вправду видел… Ведун же.

Матушка двинулась к воротам, Артём же, выбрав момент, шепнул отцу:

– Владимир к городу подступил.

Добродушная улыбка сошла с лица батюшки:

– Ярополк – что?

– Гонца прислал. Но там, на стене – Варяжко. Ничего ему не светит, князю новгородскому. Только людей зря погубит.

– Вот это-то мне и не нравится, – проворчал воевода. – Владимир – не дурак. И Добрыня – хитрован, каких поискать. Если приступили они к Киеву, значит, на что-то надеются. А на что, сынок, они могут надеяться?

– Предательство, – мгновенно догадался Артём. – Блуд?

– Блуд или не Блуд, а двигай-ка ты, сынок, на стену. И братца с собой возьми. Ярополк небось уже на стене. Сдается мне, за князем нашим особо присмотреть надо, а у Славки это неплохо получается.