А от причала уже бежала пехота, третий эшелон — быстро и деловито занимала огневые точки на валах, подготовленную для круговой обороны тыловую позицию, и сменяя моряков, тут же устремившихся внутрь здания, на помощь своим. Хотя помощь им вряд ли требовалась. Для фрицев внутри творился Страшный суд, Дантов ад и все голливудские ужасы, вместе взятые. И то же самое было у домиков. Занять оборону фрицы не успели, показавшихся было пулеметчиков сразу загасили наши снайперы-пираньи. Приказал же я им категорически в драку не лезть, лишь издали работать. Ладно, Авдейкин пулю словил неудачно, но вот откуда у Репьина штыковое? Как из госпиталя выйдут, накажу непременно, а второго еще и за то, что не увернулся. На кой ляд я тебя рукопашке учил?

Ну а фрицы, наверное, завидовали сейчас тем, кто вчера быстро и легко сгорел в окопах живьем. На узле связи, в подвале ГРЭС, они пытались было изобразить что-то похожее на сопротивление. Когда морячки ворвались, они просто без выстрелов порубили всех саперными лопатками. Двоих лишь, самого важного вида, взяли живыми. Один, оберст-лейтенант,[3] начсвязи триста девяносто первого полка, бог знает как оказавшийся тут, второй же только майор, зато командир окопавшегося здесь батальона. И бумаги уничтожить не успели, все журналы, шифры, коды; наши собрали, чтобы сдать куда надо.

Но это мы узнаем после.

Пока же я ору в рацию, хотя ларингофоны гарнитуры восприняли бы и шепот:

— Москва.

Если бы наши залегли на последнем рубеже, прижатые огнем, было бы «Орел». Ну а в самом худшем случае, отходим, прикройте — «Курск».

И наша артиллерия начинает бить «на отсечение» этого участка, а также по предполагаемым позициям немецких артиллерийских и минометных батарей и по участку саперного батальона слева. И повторение вчерашнего, ведь на второй позиции фрицы сейчас, подчиняясь первой реакции на шум боя, занимают оборону. И снова несутся над землей «совы», бросая напалм — целых три ПНВ мы одолжили, командирам — или командиршам? — эскадрилий. Еще несколько сотен поджаренных тушек, что вряд ли прибавит фрицам боевого духа.

Мы же готовимся к работе. На случай очень даже возможной фашистской контратаки. Работают корректировщики, не дело подводному спецназу лезть в драку. Тем более что бой быстро стих и без нас, и в здании ГРЭС, и за северным валом. Надо полагать, живые фрицы там закончились.

Ко мне поднимается капитан-артиллерист, следом боец тащит ящик рации. Корректировщики — нам на смену.

Докладываем по УКВ обстановку, ждем приказ. По идее, нам тут больше делать нечего. Подводный спецназ полностью свою задачу выполнил. Теперь тут и пехота управится.