Когда же оба проявили принципиальность, то не смогли договориться, и ссора между Сусловым и Цвигуном стоила обоим жизни.

— А могли его и наши комитетские устранить, — не принял Илья ни одну из версий по Цвигуну.

— Могли, — не стал я отрицать. — Зачем только? Не помню я ничего такого-эдакого по этой личности. Был генерал, служил заместителем Андропова, ведал тайнами, но не такими, за что его могли убили.

— Возможно ты не в курсе, сам же говорил, что не интересовался биографией Цвигуна, — не соглашался друг.

— Илья, да какая нам разница?! Событие уже случилось, ничего не изменится и поиск кого-то причастного роли не играет.

С этим Илья согласился. Зато какие начались движения в верхах после смерти Суслова! Должность главного идеолога досталась Андропову. У многих такие перестановки вызвали недоумение. Прежде всего сами комитетчики удивлялись и ворчали по поводу замены и нового руководителя. На место председателя КГБ утвердили Виталия Васильевича Федорчука, что стало для меня откровенным сюрпризом. Дядя Вова меня ни о чём не спросил и не упрекнул. Он привык, что мои «озарения» случаются спонтанно. Зато Илья высказал, что думал. Мол, чего не предупредил?

— Да не помню я! Не помню такого человека.

— История свернула на другой путь? — озадачился Илья.

— Если бы. Предполагаю, что в моей памяти такая личность просто не зафиксировалась.

Федорчука перевели в Москву с Украины, где он был председателем КГБ союзной республики. Выбирал и назначал генерала армии лично Брежнев. На Лубянке такие изменения приняли молча и без особого энтузиазма, поскольку все прекрасно знали о нелюбви Андропова к Федорчуку, которому пришлось своё любимое детище передавать в «чужие руки». К тому же приказы и деятельность нового главы вызвали ропот и недовольство у личного состава.

До нашего управления доходили странные распоряжения и указания. Даже я, не испытывающий каких-то особых симпатий к Андропову, и то сожалел, что он нас покинул. За знание языка офицерам платили пять процентов от зарплаты. За второй язык ещё пять. Но в сумме не более десяти процентов, независимо от того, сколько иностранных языков ты знаешь. И вдруг с подачи Федорчука потребовали аттестацию и экзамены на подтверждения языка. Всё это отнимало не только время, но и действовало на нервы.

Владимир Петрович ходил мрачный и порыкивал на всех подряд. Чтобы как-то поддержать генерала, я ему и подсунул листок с датой смерти Брежнева и тем, кто станет генеральным секретарём. Владимир Петрович просчитал ситуацию на раз. Вслух ничего говорить не стал, но явно прикинул, что Федорчук задержится на должности председателя КГБ до ноября-декабря, а дальше предстоят очередные изменения в руководстве. Не оставит его Андропов главой. Жаль, имени следующего председателя я не помнил.