— А мы на «картошку» ездили! — радостно выпалил он. — Только вернулись, недели не прошло. Знакомился с курсом в естественной обстановке! И с преподами — нормальные дядьки, кстати. Ха-ха-ха! Представляешь, — еще сильней оживился Дюша, — я вчера декана не узнал! Весь такой из себя, при галстуке, а я-то привык, что он в фуфайке, да в сапожищах… — внезапно остановившись, Андрей смерил взглядом «плюсик» — высотный Дом студента. — Так это они здесь, что ли? Ничё себе… — уважительно затянул он, тут же расплываясь в умиленной улыбке: — А Тимоша хитренькая такая! Даже не сказала, что в МГУ поступает! Я на нее обиделся тогда… Целый час не разговаривал! А Ефимова? Тоже… штучка! «Ой, боюсь! Ой, не сдам!» Ага… Я чуть не оглох, когда они позвонить соизволили! Визжат, орут, рыдают… «Прошли! Прошли!»

— Праздник у людей, — улыбнулся я. — Пиршество духа. Сам не ожидал, что решатся! Нет, молодцы девчонки. Я теперь в универ мимо филфака хожу — знакомые личики!

— Будто перешел в одиннадцатый! — хохотнул Дюха, начиная понемногу суетиться и вздрагивать, будто в ознобе.

— Давно Зиночку не видел? — понимающе спросил я.

— Больше месяца, — вытолкнул Жуков. — Знаешь, такое ощущение дурацкое… Боюсь!

— Этот страх лечится…

Я вошел в стеклянный вестибюль ДСВ и резво одолел пару ступенек. За столом напротив полочек для писем восседала вахтерша — величественная, неприступная бабуся в очках и в платочке, отдаленно смахивая на Авдотью Никитичну.

— Здрасьте, теть Дусь! — сказал задушевно.

— Здра-авствуй, Миша! — пропела вахтерша.

Я не однажды миновывал Евдокию Панасовну, не имея в кармане даже временного пропуска. Но и мысли не допускал, будто причиной тому — мощь моего обаяния. Не-ет… Наверняка вахтерша сотрудничает с КГБ, и ее там просветили насчет студента Гарина. Однако и наглеть, изображая особо важную персону, тоже не комильфо.

— Нам бы в тринадцать-ноль-пятую… — я подпустил в голос заискивающих ноток.

— А шо там? — дюже заинтересовалась тетя Дуся.

— День рождения! — провозглашаю торжественно.

— Да-а? У Тимофеевой, что ли? Или… темненькая такая… У Ефимовой?

— У меня, — скромно улыбнулся я.

— Поздравля-яю! — залучилась бойкая старушка. — Проходите.

Из лифтового холла вынесся торопливый, сбивчивый цокот каблучков.

— Ой, Мишечка!

Альбинка, донашивавшая коричневое школьное платье, с налету обняла меня и поцеловала. Дюху, уморительно тянувшегося губами, она шутливо отпихнула.

— С Зинулькой будешь лизаться!