За дверью вас ждет провожатый, который покажет — где вы будете спать, питаться, и обеспечит вас всем необходимым. Всего наилучшего и успехов в учебе, товарищ Коба, — кивнул я. — Вы свободны.
Трое суток, следуя полученным указаниям, крейсер «Цусима» на экономической скорости продвигался в южном направлении. Команда пребывала в чрезвычайном напряжении. Эти воды, всегда оживленные, теперь казались вымершими. На горизонте ни дымка, ни одинокого паруса. «Цусима» шла в полном одиночестве, оставляя за собой жирный черный шлейф дыма.
Всё время, которое занял этот путь в никуда, маркиз Ито Хиробуми проводил в беседах с православным священником Николаем, которого он выбрал себе в спутники при выполнении этой миссии. Сразу после начала войны, когда Японию начали преследовать поражения, на русскую православную миссию, ее главу и на всех православных японцев обрушились потоки злобы и клеветы. Звучали обвинения в шпионаже и настойчивые призывы к уничтожению православного собора и всех его прихожан. Что удержало руку безумцев — то ли то, что православные японцы так же тщетно молились за победу Японии, как и все остальные, то ли страх возмездия, этого никто не знает. Но достоверно известно, что истерика стихла на второй день после того, как над Токио на большой высоте прошел высотный разведчик, похожий издали на маленький крест.
Несмотря на это, за отказ возносить молитвы за победу японского оружия, в связях со злыми духами обвинили уже самого отца Николая. Ровно четыре недели провел он в камере токийской тюрьмы, откуда был освобожден лишь для того, чтобы принять участие, говоря вычурным японским литературным языком, в «путешествии к демонам за миром». Правда, сам отец Николай пока отказывался вести с маркизом какие-либо разговоры на тему о демонах.
— Недостоин я, грешный, судить о Промысле Божьем, — заявил он маркизу Ито. — Вот узрею я твоих демонов — может, что мне и откроется.
Зато, к своему изумлению и удовольствию, маркиз Ито Хиробуми узнал, что отец Николай в совершенстве владеет японским литературным языком, хорошо знает японскую историю и культуру, даже лучше иных японцев. Его научный труд «Сегуны и микадо» не утратит актуальности еще много лет.