— Трус! — рявкнул рыцарь, заглядывая через край пристани в мутную грязную воду Дуврской бухты. — Вылезай!

Снизу донесся плеск, бульканье, по волнам пошли круги и шотландец вынырнул, взмахивая руками и вопя:

— Эй, помогите! Я не умею плавать! Канат брось, скотина!..

После чего Мак-Лауд снова погрузился, выпустив цепочку пузырей.

— Эй, — Гай тронул разгоряченного Мишеля за плечо. — Он же утонет!

— Я ему утону! — взъелся норманн. — Мы поединок не закончили!

Гисборн сплюнул, огляделся и, увидев лежащую возле сходен когга, команда которого с интересом наблюдала за происходившим на берегу спектаклем, канатную бухту, схватил один конец толстой веревки, размотал ее и бросил Дугалу, в очередной раз появившемуся на поверхности воды. Вместе с двумя окликнутыми и подбежавшими стражниками Гай вытащил ухватившегося за канат шотландца, и когда тот, мокрый и тяжело дышащий, перевалился грудью на пристань, заметил вполголоса:

— Хоть помылся…

Сэр Мишель подошел к сидящему на досках причала Мак-Лауду, выставил перед собой клинок и упрямо заявил:

— Сдаешься? Или давай дальше биться!

— Отвяжись, — поморщился Дугал, прокашливаясь и плюясь грязной водой. — Меч утонул. Если вытащишь — подеремся… А я на воду больше смотреть не могу!

— Ага, — неожиданно Гай ткнул Мишеля кулаком в бок, заставляя отвлечься от шотландца. — Ты посмотри, кого твой оруженосец сцапал! Здравствуйте, мэтр Уильям!

Гунтер, по-прежнему крепко державший Лоншана за ворот, выглядел совсем не радостно. Деньги, вернее, камушки, взял, а не отпустил, хотя совсем не обещал этого делать.

Бывший канцлер, низенький и большеголовый, смотрелся в своем черном платье убого и жалко. Губы дрожали, волосы растрепались, а на лице выражалась смесь злости и ужаса, причем непонятно, чего больше боялся Лоншан — смерти телесной или церковного интердикта, означавшего гибель души.

Зато как радовался новый начальник стражи гавани, которому Гунтер успел разъяснить, кого именно выловили в подчиненном дуврскому констеблю порту! Вести из Лондона о свержении канцлера дошли до Бертрана Ланкастера еще вчера, равно как и приказ Джона задержать прежнего любимца короля. Главный стражник, едва узнав, кто находится у него в плену, послал за констеблем…

В каждом уважающем себя порту Европы имеется виселица, используемая для наказания пиратов, грабителей или воров. Мэтр де Лоншан подходил под все эти обвинения, а, кроме того, законы церкви ясно гласили: «Отлученный более не находится под защитой светских и духовных властей, не может рассчитывать на человеческую милость и, лишь вымолив прощение у папы Римского или прочих великих понтификов, имеет право вернуться к жизни среди людей.»