Им, кстати, так и не удалось взять Акку, осаждаемую с 1198 года, хотя явившийся с Кипра Ричард и предпринял несколько рыцарски-героических, но тактически необоснованных попыток штурма города. Осада прекратилась с появлением – вернее будет сказать, торжественным прибытием – третьей могущественной силы, султана египетского Саладина и его воинства.

Стало ясно, что немедленное выступление объединенных франкских армий к стенам Иерусалима пока откладывается. Зато грядут активнейшие переговоры всех со всеми. Посланцы безостановочно метались туда-сюда между крестоносным и сарацинским лагерем, исписывались кипы пергаментов, заключались и расторгались кратковременные союзы и комплоты. В начале августа наконец-то пришли достоверные новости из Франции, также увеличившие сумятицу. Филипп-Август и в самом деле упокоился со святыми – угодив вместе с несколькими своими кораблями в зимний шторм в виду Марсельской гавани. Бунт южан – сейчас его уже обходительно именовали не «бунтом», но «войной за утраченное наследство» – завершился взятием Парижа и недавно проведенной церемонией коронацией нового венценосца, Тьерри I Меровинга. Еще в начале этого года звавшегося просто Тьерри де Транкавелем, средним из отпрысков графа Разесского.

«Выскочка!» – так в кругу своих приближенных высказался о новом французском правителе Ричард Плантагенет.

«Мальчик далеко пойдет, коли так резво начал», – мимоходом заметил Барбаросса.

«Тьерри?! Как ему удалось? Впрочем, оно и лучшему…» – вот о чем подумал, ни с кем не делясь своими размышлениями, Конрад Монферратский.

Гунтер фон Райхерт узнал сию потрясающую новость от своего знакомого, Сержа Казакова, ныне более известного как барон де Шательро. Кстати, повидаться с русско-польско-французским шевалье оказалось одновременно и просто, и сложно. Отыскать-то его оказалось легче легкого: создавалось впечатление, что в пришедшей с Кипра английской армии почти всякий и каждый знает «рыцаря из Польши». «А-а, вы ищете Сержа де Шательро? – понимающе кивали спрошенные, ухмыляясь до ушей. – Идите к королевскому шатру, и вам наверняка повезет!»

Поразившись такому росту популярности, мессир фон Райхерт решил поподробнее разузнать, чем же таким необычайным сумел за эти месяцы прославиться выходец из России. Ответы посыпались на него, как горошины из прохудившегося мешка. Барон де Шательро вырвал из лап коварных византийцев королеву Беренгарию и лично пленил тирана Исаака Комнина (тут Гунтер изрядно напрягся). Барон де Шательро сумел навести порядок в вечно запутанных финансовых делах короля Ричарда. Барон де Шательро способствовал продаже острова Кипр тамплиерам и теперь весьма уважаем среди «банкиров королей», рыцарей Ордена Храма. Барону де Шательро весьма симпатизируют молодые кардиналы Римской курии – он предложил им внести некие полезные изменения в их диковинное новшество, листы индульгенций или освященного Церковью продажи права на отпущение будущих грехов. Барон входит в число близких знакомых короля Ричарда, всякий день ужинает в королевском шатре, слывет записным остроумцем и покорителем сердец юных дев. Барон знает множество удивительных историй и вместе с Бертраном де Борном слагает поразительные стихотворные вирши, наполненные тем, что среди ученых клириков зовется ironia…