– Нагрешил ты, парень, преизрядно, хотя по большей части мыслию, а не делом, – произнес священник, – но грех мыслию может быть даже страшнее греха действием, совершенного без предварительного умысла, в гневе и отчаянии, потому что если долго думать черные мысли, то можно додуматься до такого кошмара, что от ужаса поседеет сам Сатана. Но впрочем, к тебе это не относится, ты действовал как раз в гневе и отчаянии, а посему я с легким сердцем передаю тебя в руки светских властей и при этом прошу их быть к тебе справедливыми и милосердными. Сергий ап Петр, теперь ваше слово. Какое наказание вы определите этому молодому человеку и нужно ли мне готовить его душу к сошествию в загробный мир?

Когда Виктор с грехом пополам перевел эту напыщенную тираду, Петрович оглядел Эмриса-барчука с ног до головы и, кивнув, произнес:

– Душу вы, отче Бонифаций, к сошествию в загробный мир приготовьте, но это только на всякий случай. По основному плану молодой человек должен остаться в живых, но на пути к Спасению его будут ожидать трудности и опасности, которые не только накажут его за допущенный грех, но и закалят его душу и тело, научат ценить жизнь во всех ее видах и покажут воистину, что Христос был прав, когда сказал, что пред Богом нет ни эллина, ни иудея. Я не буду разглашать сейчас детали этих испытаний, потому что если о них заранее узнает испытуемый, то они потеряют свою силу. Кроме того, он сам искренне должен хотеть искупить свой грех, в противном случае у нас ничего не получится и Божье возмездие все равно настигнет грешника, не искупившего свои грехи. На этом у меня все; пока уведите этого молодого человека и постом и молитвой подготовьте его душу к последующим испытаниям.

Когда несчастного юношу увели, Сергей Петрович попросил Гвендаллион и отца Бонифация подойти поближе, чтобы он мог изложить им свой план, основанный на истории с очищением полуафриканок от греха людоедства.

Тот же день. полдень, временное становище клана Рохан.

Гвендаллион, вдова Брендона ап Регана, временная глава клана Рохан

Лукавила ли я, когда говорила, что не испытываю к Сергию ап Петру никаких особых чувств, как женщина к мужчине? Сейчас, наедине с собой, я честно могу ответить на этот вопрос – если и лукавила, то совсем немного. В тот момент мне было не до мужчин, какими бы привлекательными они ни были. В тот момент меня интересовала только судьба моего сына Эмриса. Пусть он и полный болван, но он все-таки мой сын, плоть от моей плоти и кровь от моей крови, и я совсем не хотела его смерти. Но, в конце концов, история с моим сыном блестяще разрешилась с помощью отца Бонифация и Сергия ап Петра, при этом они обещали вернуть мне моего мальчика не только живым и здоровым, но и в здравом уме и твердой памяти, превратившимся в полезного члена нашего общества.