– Слушаюсь, господин старшина.
Мишка вернулся к воротам и увидел, как Демьян с Тарасом вносят во двор убитого отрока Сильвестра – стрела, пробив бармицу, вошла под скулу, а вышла через шею. Около крыльца сидел на земле наставник Глеб и держался рукой за окровавленное лицо.
«Ну я же говорил, что нельзя напротив двери стоять. Говорил или только подумал? Блин, только подумал, не до разговоров было, да и послали бы меня с моими советами. Наставники… самих наставлять надо».
Мишка откинул с лица бармицу и свистнул: «Урядники, ко мне!» Поймал за руку первого попавшегося отрока и приказал:
– Помоги наставнику Глебу, Матвей занят… Погоди-ка, Дударик? Ты что здесь делаешь?
– Я, дядька Михал, за вами… потихонечку…
– Я же запретил тебе! Вернемся – тридцать розог! И в темницу на десять дней!
– Слушаюсь, господин…
– Иди Глеба перевязывай, потом подойдешь к Матвею, назначаю тебя его помощником. Пошел, малявка!
Дударик уныло побрел к Глебу, вытаскивая из подсумка рулончик полотна для перевязки.
– Урядники! Все здесь? Доложить о потерях!
– Первый и второй десятки, старший урядник Дмитрий. Все целы.
– Третий десяток, урядник Артемий. Один не то чтобы раненый, но… как бы сказать…
– Что? Обгадился, родил с перепугу, уши отпали? – вызверился Мишка. – Чего ты мямлишь?
– Баба Ефрему рассолом в морду плеснула, – объяснил наконец Артюха, – сейчас ему глаза промывают, но не знаю, что выйдет.
«Рассолом вроде бы не страшно, вот если бы уксусом. Винного уксуса ЗДЕСЬ нет, но есть яблочный, не менее ядреный… Не о том думаете, сэр!»