Корней отпустил Мишку, вернулся на лавку и жестом велел ему сесть напротив себя. Некоторое время испытующе смотрел на внука, потом заговорил, хотя и наставительным тоном, но уже не как с мальчишкой:

– Запомни и проникнись, боярич Михаил, все, что здесь и сейчас мы с тобой решим, будет ИСПОЛНЕНО. Никто не поправит, никто не укажет на ошибки и никто не простит, если что-то придумаем не так. Мы с тобой придумаем, я придуманное выскажу, а люди станут ДЕЛАТЬ по моему слову. И уже нельзя будет остановить их и что-то переиначить. Сейчас ты не отрок Мишка, не Бешеный Лис, а боярич Михаил, сиречь, голова, которой надлежит двинуть тело и шевельнуть руками. Забудь о своих желаниях, обидах… даже о надеждах забудь! Тело, которым ты движешь, должно не только оставаться сильным и здоровым, но силу и здоровье свое приумножать. Рукам же должно не только уцелеть, но и работу свершить так, как требуется. Но! – Корней длинной паузой после «но» подчеркнул важность следующей фразы: – За последствия деяний ни тело, ни руки ответ не держат – только голова!

Дед говорил очень серьезно, даже несколько торжественно, чувствовалось, что излагает он плоды собственных долгих размышлений. Сказанное было достаточно правильным образным описанием отношений между управленцем и исполнителем. И с поучением Нинеи «Возгордись и тут же смирись с тем, что ты не волен в своих поступках» это прекрасно «стыковалось», но… Мишку, словно бес какой-то за язык потянул – то ли сказалось скептическое отношение человека конца ХХ века к любой патетике, то ли просто очень уж неожиданно повел себя Корней…

– Знаешь, деда, был такой поэт и воин – Денисом звался. Он про то, о чем ты сейчас говорил, так написал… ну, вроде бы ноги обращаются к голове:

– Кхе? – Корней ожидал от внука какой угодно реакции на свои слова, но только не такой – вроде бы все правильно понял мальчишка, но слова-то, похоже, насмешливые. – Да ты, никак, насмешничать?..

– Что ты, деда! – Мишка попытался как-то загладить впечатление от своей выходки. – Ничего смешного, просто очень похоже на то, что ты говорил. А Денис за это сочинение в опалу попал – тамошний царь его слова на свой счет принял.

– Кхе… в опалу… – дед все никак не мог определить свое отношение к сказанному. – Про одного такого воина-мудреца ты, помнится, уже рассказывал…

– Да! Только Антуан де Сент-Экзюпери на войне погиб, а Денис долго воевал, прославился… он, как и ты, сотником конного войска был. Даже в достоинство воеводы возвели, а потом лишили – не простили обиды царской… ну, и ревновали к славе его.