Возможно, среди присланных Нинеей строителей и были мужи, тоже умеющие устроить облавную охоту, но Анна, помимо всего прочего, хотела показать, что хозяева крепости сами способны разобраться со всеми заботами. А еще… Она и сама не ожидала, что ей это представится настолько важным: захотелось дать понять пришлым помощникам, что тут не только воинскому делу обучаются, но и… в общем, отроки Академии Архангела Михаила ближе к зрелым мужам, чем их ровесники в иных селищах Погорынья. И получилось-таки!

Отроки-умельцы, призванные для расспроса пред ясны очи матушки-боярыни, конечно, подивились тому, что охоту устраивают не ко времени. И зверю еще месяца два с лишним жиры нагуливать надо, и шкуры еще летние – не сравнить с зимней звериной одежкой, да и лес еще зелен – нет прозрачности сбросивших листву кустов и деревьев… Много еще разного сказали, Анна всего и не запомнила. Однако за дело взялись, благо загон собирались устроить не столь уж и обширный. Наставник Прокоп, которого Анна призвала себе в помощь для беседы с отроками-лесовиками, поговорил с мальчишками еще о чем-то, не всегда для Анны понятном, а потом, почесавшись да повздыхав, все-таки приговорил: «Смогут. Боязно, конечно, без взрослого пригляда, но думаю, что управятся».

Действительно, управились. Не столь велика добыча оказалась, Ратное по первой пороше больше брало, но – и это было для Анны наиважнейшим – не взял лес за добычу платы кровью и жизнями! Все остались невредимы, не беря в расчет мелких неприятностей, неопасных для здоровья, а такое и у ратнинцев получалось отнюдь не каждый год. Двое строителей и один отрок, правда, угодили-таки в Юлькин лазарет, но как сказала сама лекарка, «ненадолго и без последствий».

И другое задуманное тоже получилось: Нинеины люди, пирующие на свежатинке за вынесенными на крепостной двор столами, совсем иными глазами теперь смотрели на потчевавшую их боярыню, нежели в первый день. Признали-таки в ней большуху невиданного доселе поселения! А что баба тут всем верховодит… Так и Великая Волхва тоже не муж и не старец.

В общем, и боярыня, и ее помощницы, и холопы – все оказались заняты от темна до темна, так что девицами занималась все больше Арина; впрочем, и они с заготовками тоже немало потрудились. Сама Арина после пожара вроде как немного успокоилась, во всяком случае, былое напряжение ее отпустило, перестало терзать столь остро. Да и некогда терзаться – не только телесная усталость одолевала, но и голова все время занята. А уж после совета с Филимоном тем паче забот и мыслей добавилось, совершенно новых, доселе неведомых. Но все равно где-то внутри, глубоко спрятанное, осталось жуткое предчувствие, в котором она и сама себе боялась признаться.