– Андрей, ты меня слышишь? Доехал ты… все хорошо, я с тобой… Ты держись, держись за мою руку, миленький, сейчас Юлька тебя посмотрит, перевяжет…

Веки дрогнули, приоткрылись глаза, больные, темные. Вроде на голос ее отзывается, но взгляд мутный, видно, жар голову туманит. Застудили его там, что ли? Ночи-то уже холодные и сырые, а раненому, обессиленному много ли надо? Погладила по щеке, поправила укрывавшую его рогожу.

«Гляди-ка, цел оберег бабкин, что я ему при прощании на шею надела. Не оборвался шнурок, не потерялся…»

Будто на ухо кто-то шепнул (может, бабка?): «Что мог оберег, то сделал, а теперь все в твоих руках». Кивнула, словно отвечая этим словам и соглашаясь с ними, вздохнула, опять улыбнулась сквозь слезы:

– Ничего, Андрей, теперь мой черед за тебя воевать. А я уж не отступлюсь, будь уверен!

Вот когда пригодилось Арине все то, чему она научилась в лазарете вместе с девками! Об одном жалела – мало времени занимались, не успела всего постичь. Но и за те уроки сейчас готова была Юльке в пояс поклониться и про себя пообещала непременно поставить свечку за здравие молодой лекарки, как только до церкви доберется. Хоть и жрица Макоши, но ведь крещеная…

* * *

Юлька, и правда, за обучение взялась рьяно, по молодости иной раз и с перехлестом, и никакой поблажки не давала ни девицам, ни отрокам – тем досталось не меньше, а как бы и не поболее. Все их возражения она пресекала одним неубиваемым доводом:

– О вас же, дурни, забочусь! Сами еще спасибо скажете, когда девки вас, раненых, выхаживать начнут!

Обретающихся под лекарским присмотром и без того больных отроков чаша сия, к их невыразимому облегчению, миновала. После того, как Анна Павловна увидела и оценила страдания первых трех невольных жертв девичьей учебы, раз за разом падавших вместе с носилками на входе в лазарет, она в тот же день переговорила с наставниками, и к Юльке для исполнения роли тяжелораненых стали направлять парней, отбывающих наказание в крепостной темнице. Тем более что трех больных, уже испытавших на себе все прелести обучения, вскоре перевели в новенький лазарет, оборудованный во второй казарме. И пусть наверху работы еще продолжались, в просторном помещении внизу, имеющем отдельный выход, уже вполне можно было принимать и выхаживать страждущих. Ну, и для лекарки с помощниками места хватало. Там же разместили и прибывших из-за болота.

Но заниматься с девками Юлька не перестала: все прекрасно понимали, что это только начало. Да и в жизни у всех разное может случиться, лекарка не всегда под боком окажется.