– Э-э-э, Егор, – укоризненно качнул головой Аристарх. – С каких это пор ты стал брать в расчет болтливые языки? Вспомни, кто у Фаддея десятник? А новиком он и вовсе под отца Пимена пришел. Помнишь его? То– то же! Тут кто хошь взбесится! К тому же Чумой его за другое прозвали: в бою он для врага сущая чума. Воин редкостный – только сам про себя этого не понимает, все новиком себя чувствует, оттого никак не успокоится. А ведь даже я его побеждаю только в учебном поединке, когда он сдерживается; в бою же не поручусь – может, он и меня покрошит. Понял, к чему веду?

– Ты что, предлагаешь мне свой десяток собрать? Да еще с него начать? – удивился Егор. – Да меня остальные десятники на холодец разберут, если только заикнусь.

– Угу, обязательно разберут, – согласился Аристарх, – ежели сам по себе, по-дурному станешь уводить людей из чужих десятков.

– Та-ак… Ну а не по-дурному? – разговор становился все интересней и интересней. – Не сам по себе – а с кем?

– А хоть со мной, – хмыкнул староста. – Ну и еще кое с кем, но пока тебе про то знать без надобности.

Аристарх ни голоса не повысил, ни нахмурился – вообще ничего не сделал, но Егор непроизвольно подобрался: понял, что сейчас услышит главное, от чего отказываться никак нельзя. Так и вышло.

– В общем так, Егор. Десяток мы тебе собрать поможем. И не абы кого, а лучших. Сам ратников отберу – кто чего стоит, я лучше других знаю. Тебя же в Перуново братство приняли, как раз перед тем, как вы с братьями пропали. Или забыл?

Егору на миг показалось, что взгляд старосты вдруг набрал вес и всей своей тяжестью навалился ему на плечи. Правда, длилось это ощущение только миг, и тут же отпустило: не пугал его Туробой, а всего лишь предупреждал.

– Помню, дядька Аристарх, и не отрекаюсь! Готов служить, только вот. – чуть запнулся Егор, – десятником, значит, ты будешь, а я только для вида? Так?

– Э, нет, Егорушка! – засмеялся староста, словно и не было только что ТОГО взгляда. – От этой мороки ты уж меня избавь! Мне и без того забот хватает.

– Тогда зачем тебе это?

– Затем, что времена нынче смутные, мало ли как все еще повернется. Сегодня я тебе помогу на ноги встать, а завтра, глядишь, ты меня мечами своего десятка выручишь. Ну что? Договорились?

* * *

До дома Арсения всего шагов двести, не успеешь решение обдумать – уже пришел. А обдумать надо: ратники ждали слова десятника, чтобы в свою очередь высказать ему свое. И ни спешить не годилось, ни откладывать на потом, потому что по всему выходило – это решение принимается на всю оставшуюся жизнь, раз и навсегда.