— Последовательно. Сначала ознакомимся с чертежами и прочей документацией. Потом поговорим с разработчиками. А там видно будет. Начнем, как водится с технического задания, и пойдем далее по списку.

— Ясно, будем работать.

— Эх! — печально вздохнул Николай Иванович. — А стулья в секретной части жесткие, опять задницы отсидим, как тогда в убежище. И освещение там паршивое, глаза быстро уставать будут. Куда местная ТБ смотрит? У нас бы за такое в момент предписание выписали.

— Вопрос с освещением я решу, — посулил подполковник. — Думаю, лишняя лампочка у них найдется. А насчет стульев… Не баре, чай. Не будем капризничать.

Кстати, может в начале все же побеседовать с конструкторами? А бумаги посмотреть мы и потом успеем.

Николай Иванович отрицательно покачал головой. — Нет, лучше сначала посмотрим бумаги. Мы ведь ничего пока толком не знаем. Мне совершенно не хочется выглядеть некомпетентным дураком перед серьезными и уважаемыми людьми.

— Экий вы щепетильный, — усмехнулся Горелов, — если для дела надо… У нас в Куйбышеве своих дел полно, мы не можем тут долго торчать, копаясь в залежах бумаг.

— Если мы сходу продемонстрируем конструкторам свою полную некомпетентность, то для дела будет гораздо хуже, — огрызнулся Николай Иванович. — Тогда с нами вообще никто серьезно разговаривать не будет.

— Хорошо, уговорили. Пойдем смотреть.

Документацию Николай Иванович с подполковником изучали допоздна. Могли бы изучать и дальше, благо, что местные секретчики работали круглосуточно, но к полуночи ум начал заходить за разум. Решили продолжить завтра с утра.

Добравшись до барака, перекусили остывшим ужином, который им приберегли оставшиеся на время не у дел бойцы из охраны. На территории секретного объекта охрана не требовалась, только привлекала бы лишнее внимание.

— Черт! — с чувством сказал подполковник Горелов, укладываясь в постель. — Наши ребята там сейчас свежую сводку обсуждают. А мы тут даже радио послушать не успели.

Николай Иванович невнятно промычал в знак согласия. Ему и самому ужасно любопытно было узнать, что там сегодня творится на фронтах и морях.

С утра работа была продолжена. До самого обеда Николай Иванович напрягал глаза и мозги, пытаясь отыскать причину неудачных испытаний. Но пока это не удавалось. Все отчеты по НИОКР выглядели вполне на уровне, а конструкцию бомбы он примерно так себе и представлял. Имелись даже теоретические расчеты КПД и энерговыделения при взрыве, выполненные группой некоего Тихонова А.Н… Чистота делящегося материала по отчетам значилась даже больше, чем он ожидал: всего четыре с половиной процента примесей. Видно конструкторы решили перестраховаться, серьезно пожертвовав производительностью в получении плутония. Термостабилизация ядра конструкцией была предусмотрена, причем тоже с запасом. И масса ядра была с запасом: аж целых девяти килограммов оружейного плутония не пожалели. Теперь весь этот дорогостоящий металл пропал зря, только основательно загадил радиацией полигон в Казахстане. Оставалось грешить на взрывчатку, взрыватели или нейтронною пушку-инициатор. Но в этих вопросах Николай Иванович сам порядком плавал. Точных цифр по необходимой скорости детонации, синхронизации подрыва и требуемой мощности нейтронной пушки он никогда и не знал. Еще была возможность, что металлурги накосячили с фазой. В смысле не в той фазе металл застабилизировали, или неравномерно по объему. Или дело в чем-то, чего он вообще не вспомнил, или не знал, или представлял себе в корне неправильно.