– Да в том-то дело, что размер подкачал – метр с небольщим где-то. Или мелкий вид, или молодняк. Фабриций говорит, таких должно быть до хрена, и он не видит смысла тормозить из-за него работы.

– И в чём он неправ? Ты же сам показывал нам и пару зубов, и челюсть, и даже фрагмент костяка хвоста, и всё это найдено исключительно при прокладке этой трассы – получается, что не такие уж они на самом деле и редкие, – меньше всего меня в данный момент интересовал молодняк доисторических морских ящериц, потому как своя рубашка ближе к телу – в смысле, тут свой молодняк как бы чего не отчебучил с пылу, с жару.

Но кажись, обошлось – снова сцепились в общий хоровод, а значит, обжиманцы закончились, самый напряжённый момент позади, и поскольку никто не пьян, таких сразу же пару-тройку удалили, теперь уже едва ли схлестнутся. Ну и хвала богам. Млять, хрен расслышал, чего Серёга вещает про своих ящериц, а ведь если уж он так ими загорелся, то хрен успокоится. Сам меня не одолеет, так Юльку натравит, а та хоть и не по этой части, но тоже раскопкам не чужда, и тогда вдвоём они мне точно мозги вынесут. Я-то, конечно, это как-нибудь переживу, хрень это всё по сравнению с нашим молодняком, но всё-же…

– Так что ты там говорил про залегание? – краем уха я всё-таки уловил часть его пропущенной в целом фразы, – Точно датский ярус?

– Ну да, отчётливо выше уровня К/Т. Таких находок в мире известно всего три – мозазавр Хоффмана у нас под Саратовом и ещё два каких-то мозазавра где-то в Америке. Наш, получается, четвёртый во всём мире и единственный в Западной Европе.

– И это точно не переотложение из маастрихтского яруса?

– Ну Макс, ну сохранность же скелета практически идеальная – хоть убей, но не бывает такого при переотложении. Там такие фрагменты переоткладываются, что и я бы их хрен распознал, а уж работяги – тем более. Точно тебе говорю, кайнозойский он!

– Понял! Пошли, – я не стал уже дослушивать его рассуждения о важности этой находки для палеозоологии с палеоэкологией и о наглядности экспоната для преподавания этих архинужных и архиважных наук нашему молодняку – всё это самоочевидно и так. Не самое важное, но для общего развития и расширения кругозора, как говорится.

Фабриций, конечно, ни хрена в палеонтологические тонкости не въехал, кроме разве что самого факта уникальности этой находки, для текущих античных времён вообще первой и единственной в мире, но именно этот довод и оказался решающим. Предупредив нас, что Большому Совету мы сами будем всё это объяснять и обосновывать, и он нам не завидует, поскольку едва ли и там кто-то окажется понятливее его, босс всё-же направил гонца с приказом о приостановке работ вблизи находки вплоть до полного окончания её полноценных раскопок. В общем, спасли ящерицу, что называется – ага, подохшую эдак с шестьдесят пять миллионов лет назад…