– Нам, значит, до римской военной реформы бояться нечего? – спросил Кайсар.

– По большому счёту – нечего, – подтвердил я, – В нашей реальности где-то лет через тридцать в Испании будут случаи самодеятельности римских наместников Дальней и Ближней провинций против лузитан с веттонами и кельтиберов. Как вы знаете, римской знати не кушается и не спится без cursus honorum, который должен завершиться хотя бы уж консульством. А для этого желательно вернуться в Рим после исполнения претуры не просто так, а с триумфом. Ну, на худой конец – хотя бы уж с овацией, если триумф сенат зажмёт. В общем, надо прославиться на военном поприще, да помасштабнее, чтобы уж на овацию-то сенат точно не кинул, – молодняк рассмеялся, – Благо, и повод для этого искать не надо – законный повод за дикарями не заржавеет. Поэтому походы наместников в ответ на набеги нареканий в сенате не вызывают, вот только не всегда хватает масштабов войны на желанные триумф или хотя бы овацию. И некоторые наместники ради этих масштабов начнут и сами хулиганить, провоцируя на конфликт и не враждебные племена – лишь бы только повод дали, а там уж война всё спишет. Тем более, что победителей не судят. Но, ребята и девчата, это будет в той нашей реальности, в которой нет ни нас с вами самих, ни нашего государства. А в этой реальности оно – уже есть и уже "друг и союзник римского народа". Мы надёжно прикрыли Бетику от лузитанских набегов, и теперь в ней с нашей стороны – тишь, да гладь. Мы даже помогаем иногда отражать набеги в обход нас, так что претору Дальней Испании вполне хватает его одного легиона. А в Ближней Испании, где у римлян нет такого же "друга и союзника", им приходится держать уже два. Учитывая, что и лузитаны с веттонами – подарочек ещё тот, о чём они и напоминают регулярно, выводы для римского сената очевидные – дружба с нами экономит для Республики целый легион. И если очередной наместник Дальней Испании вздумает вдруг рассобачиться с нами без ОЧЕНЬ веской на то причины – в сенате его, мягко говоря, не поймут. И всё, что от нас с вами требуется – это не создавать такой причины самим.

– Но ведь спровоцировать повод он сможет, если захочет? – заметил Мато.

– Да, если очень захочет. Но зачем ему такая война, в которой ему не победить и ни триумфа, ни овации не заслужить? Мы не племя дикарей, с которым можно справиться силами одного легиона за годичный срок преторских полномочий. Мы – уже государство покрупнее полиса, и у нас уже три легиона, а на короткое время, если нас припрёт, мы их развернём и в девять, и даже в двенадцать. Рим, конечно, выставит при необходимости и двадцать легионов, с которыми нам не справиться, но много ли от этого будет радости вот этому конкретному наместнику, по милости которого Рим окажется втянутым в нисколько ненужную ему большую войну? Это ведь победителей только не судят, но ему-то ведь той победы не видать – он будет не просто виновником войны, но ещё и побеждённым в ней виновником. А с побеждённого – спросят по всей строгости. Ну так и что он, дурак, чтобы жертвовать собой любимым ради победы, триумфа и cursus honorum кого-то другого?