– Досточтимый, а нельзя ли как-нибудь и нас такими гром-трубами вооружить? – спросил меня тихонько Диталкон, – А то стыдно нам делается – и парни ваши стреляют из них, и девки, даже "гречанки" эти, а мы командуем учебными центуриями, но не умеем того, что умеют они. Ну сам посуди, досточтимый, куда такое годится?

– Никуда, конечно, – охотно признал я очевидное, – По осени готовьтесь, будете обучаться обращению со всеми этими образцами, чтобы тоже умели не хуже юнкеров. И для городского ополчения уже оружие есть – неужто для вас его не найдём?

Конечно, в идеале с командного состава учебных центурий и следовало начать, потому как армейская субординация – она же не просто так. Но когда начинаешь на голом месте с нуля – какой уж тут может быть идеал? Прореха на прорехе, которые потом латать приходится, когда руки дойдут. Да и разве научишь их всему, чему учим молодняк? Этот командный состав так или иначе в чём-то будет уступать собственным юнкерам, и только их будущая смена, прошедшая полный курс обучения, ликвидирует эту прореху. Но в том, в чём можно, надо подтягивать уже и этих отцов-командиров. С тем же личным оружием, владение которым наглядно в глаза бросается – не можно, а нужно…

Энушат после парка как в воду глядела. Когда "гречанки" после револьверных стрельб предложили прогуляться на пляж, меня на полпути перехватили эти изобиженные мамаши проигнорированных нашими выпускниками расфуфыренных табуреток, зыркая с явной неприязнью вслед выпускницам, а на гетер и вовсе шипя как королевские кобры.

– Досточтимый, ну что же это делается-то?! Да разве же так можно?!

– Кто-то кого-то убил или ограбил? – спросил я, с трудом сдерживая смех.

– Наших дочерей оскорбляют, досточтимый! – заявила самая напористая.

– И каким же это образом? – понятие-то ведь это настолько растяжимое, что без конкретики как хочешь, так его и толкуй.

– Да вообще их ни во что не ставят!

– Что такое "вообще"? Из чего конкретно оно у вас состоит? Кто конкретно и что конкретно сказал или сделал оскорбительного вашим достойных всяческого уважения и затмевающих всех своими красотой, здоровьем, умом и хорошими манерами дочерям?

– Да девки эти ваши бесстыжие над нашими глумятся!

– Что значит глумятся? Каким образом?

– Да идут, ляжками сверкают, да разговоры эти шибко умные с вашими парнями ведут, а с нашими никто из них и поговорить не хочет!

– А они что, обязаны? С кем им интереснее поболтать, с теми они и болтают. В чём тут оскорбление?

– Так нашим же обидно!

– Ну, мало ли, кому чего обидно? И рыбаку тоже бывает обидно, когда большая рыба попадается не на его крючок, а на соседский. Но кто ему в этом виноват? Неужто его сосед, не поскупившийся на лучшую приманку для этой рыбы?