В трактирах этого времени мне ещё не приходилось бывать, поэтому антураж был для меня в новинку и любопытен. Никакого намёка на эксклюзивный интерьер здесь заметить нельзя было.

Массивные столы, приставленные к ним лавки. По углам были заметны зонированные ширмами особые столики. Там уже стояли стулья, да и столы были покрыты белоснежными скатертями. Учитывая то, что заведение располагалось, можно сказать, в центре нынешнего Петербурга, в весьма оживленном районе, то жил я чуть ли не в одном из престижнейших мест города. Сомневаюсь, что в Петербурге много гостиниц.

— Проводите меня в мою комнату, туда же принесите еды и доброго вина! Лучше всего подогретого венгерского, с перцем! — распорядился я.

— Без оплаты так богато харчеваться? — изумился трактирщик.

— Держи, и раньше следующей недели чтобы не задавал больше вопросов об оплате, — сказал я и дал трактирщику золотой ливр.

Хозяин заведения посмотрел на меня, на монету, взял её в руки, начал крутить между пальцев. Я ждал, что он её ещё примет на зуб, вроде бы, таким образом особые знатоки определяют, настоящее ли золото, но этого не произошло.

— Марту более не обижайте, господин офицер! — умоляющим тоном попросил меня трактирщик. — Но и… я слова не скажу против. Этакия монеты глаза мне закрывают. И не увижу чего не нужно.

Ах ты гад какой! Не видел я еще Марты, не понимаю до конца, какие у меня могут быть отношения с ней, но тут уж и без того ясно — отец продает свою дочку.

Видимо, мне теперь придётся расхлёбывать повышенную сексуальную активность моего реципиента. Учитывая то, как внутри меня бурлят гормоны, справиться с их потоком может только особо терпеливый человек.

И даже мне, бывшему столетнему старику, крайне сложно совладать с буйством организма. Чего уж тут говорить про девятнадцатилетнего парня, ещё и весьма приятной наружности, который не должен ощущать недостатка в женском внимании.

Золотая монета резко охладила пыл трактирщика, и он уже не без удовольствия проводил меня в примыкающее к трактиру соседнее здание, где мы поднялись на второй этаж.

— Не гневайтесь, господин офицер, но прибытия вашего не ожидали, и в комнате не прибрано, — сказал хозяин этого, так сказать, гостинично-ресторанного комплекса. — Нынче же Марту разбужу, дабы пришла прибраться. А у господина хватает серебра, чтобы ещё и долг выплатить? И Марте бы за прибранное доплатить?

— С собой золота немного. Не буду же я при себе таскать много денег, — соврал я.

На самом деле у меня было с собой не много, а очень много денег. Пятьсот золотых — это столько, что я могу купить все заведение, в котором сейчас нахожусь. Ну и прикупить себе людей, что сейчас передо мной. Вот только нужно ли об этом сообщать? Сокровища, если они ещё и плохо лежат — это то, что может у человека не только отключить инстинкт самосохранения, но и блокировать все морально-этические установки.