— Я исправлюсь, ваше королевское высочество. — Я откровенно залюбовался региной.

Мадлен сидела напротив окна, и садившееся солнышко окрасило ее дивные волосы в фантастический переливающийся огненный цвет. Казалось, над ее головкой реет ангельский нимб. Принцесса не стала надевать на себя никакого головного убора, а набросила на волосы прозрачное невесомое покрывало, прихватив его золотой диадемой, что ей необыкновенно шло и молодило. Казалось, что предо мной совсем юная девушка.

— Почему вы не хотите исполнять мои предписания по лечению? — капризно поинтересовалась Мадлен и, проведя платочком мне по лбу, вытерла несуществующую испарину. При этом она наклонилась, заставив меня вдохнуть аромат фиалок и здорового, чистого женского тела.

— Я буду… — послушно согласился я, от волнения чуть охрипнув.

— Вы обещаете? — Мадлен чарующе улыбнулась и провела рукой по моим волосам.

— Все что угодно.

— Я запомню. — Регина гибко, как кошка, встала и отошла к окну. Затем резко обернулась и спросила у арабки: — Ты закончила, Медина?

— Да, госпожа. — Арабка быстро закончила перевязку и поклонилась. — У господина все в порядке.

— Жди меня за дверью, — властно приказала Мадлен.

Подождала, пока арабка вышла, и присела на кровать. Секунду помолчала, рассматривая меня, потом спросила:

— Вы, Жан, дрались с д’Айю из-за меня?

— Не из-за вас, ваше королевское высочество… — я сделал небольшую паузу, собираясь с мыслями, вернее — очень боясь ляпнуть что-нибудь лишнее, — а за вас.

Мадлен прерывисто вздохнула, провела рукой по моей груди, затем неожиданно наклонилась и впилась поцелуем в губы. Едва успел ответить, как она вскочила и, ни слова не говоря, выскочила из комнаты.

— Тысяча чертей и преисподняя, — выругался я в голос и чуть было не вскочил с кровати.

Вовремя опомнился, набулькал себе вина и залпом выпил. Какая женщина!.. Вкус барбариса от поцелуя до сих пор на губах стоит. Моя будет, законный трофей! От отчаяния и невозможности что-либо предпринять опять хватанул лечебного пойла и забылся во сне.

Проснулся от света свечи. Открыл глаза, потянулся за кинжалом под подушку — и замер…

Держа в руках подсвечник, около кровати стояла Мадлен в прозрачном длинном пеньюаре. Женщина поставила светоч на стол, сделала осторожный шажок вперед, присела на кровать и прильнула ко мне.

Осторожно прижал ее к себе, ощущая под воздушным шелком упругое горячее тело. Провел рукой по бедру и, не говоря ни слова, едва касаясь ее губ, поцеловал. Затем еще раз, уже крепче и настойчивее.

Регина впилась в меня сама поцелуем, больно прикусив мне губу…