Конвоир, видя, что пленные не сговариваются бежать, прошел далее вдоль цепочки телег. Подождав, пока краснюк удалится, капитан продолжил:

— В общем, контрбатарейную борьбу мы продули. У нас на пушку больше, но куда стрелять? И отдали приказ уже не беречь снаряды — опоздали. Разбили наши установки. Красная сволота дошла до того, что садила фугасами даже по полку, вставшему на бивак. Самолет сверху видит все! Один снаряд в центр лагеря — и полк небоеспособен. Убитых, вроде бы, и немного — но все лошади разбежались, иные от страху передохли. Полевые кухни опрокинуты, еда вытекла на землю. Солдаты через одного ушами кровоточат, команд никто не слышит. Кони все напуганые, не подходи, чуть повод ухватил — он свечку, да тебя же зубами, копытами. Повозки с патронами тащить нечем. Пока все соберешь, пока выправишь — буденновцы уже налетают с шашками. Любили они это дело: без выстрела втихую подойти, да с криками в сабли. А отгонишь — они тебя на тачанки как раз и наведут. Мы вот с эскадроном так погнались, попали в мешок. Правда, что я им недешево дался, — капитан потрогал выжженые на плечах звездочки с заметной гордостью.

— Но и тут… Стали меня бить, сейчас подъезжает комиссар и с такой, знаешь, ленцой, через губу цедит: вы его ради удовольствия замордуете, а кто мне Херсон отстраивать будет? Поручик, они брызнули как мыши из-под веника, богом клянусь. Даже нашли мне шинель, хоть грязную, да теплую, это уж в чеке потом отобрали.

Снова замолчали надолго. Телеги переехали в очередь неширокую речушку; грязнющие колмоногие коньки ниже брюха сделались чистыми, выше так и остались заляпанными до холки. Конвойные, сбившиеся в кучку, перекусили чем-то из газетных свертков. Пленникам ничего не предложили, только возница позволил допить остатки мутной самогонки из мятой фляги — по глотку на каждого — да разломил им большой кусок хлеба. Потом пленных парами-тройками отвели в степь оправиться и снова рассадили по телегам.

Ветер, кажется, сделался холоднее, и Венька плотнее закутался в китель — а капитан в обрывки гимнастерки. Видно, что штабс-капитан намолчался, и теперь продолжал изливать душу:

— Так войско-то венгерское полбеды. Мы тоже захватывали газеты и пленных. Вот и узнали, что красные выделили мадьярской совдепии десять или даже больше тонн золота. Исключительно под обеспечение новой валюты… Как ее? Форикс? Форекс? Вспомнил: форинт! Со слов одного профессора, у коего мы квартировали в Каневе, вышла презабавная коллизия. Будь рынок открыт, все сие золото немедля вымелось бы за рубеж, как у нас при Сергее Юльевиче.