Нищий закрестился, благодаря, а мне почему-то стало ещё хуже. Защитники! И вот так вот, на паперти.

Пока не начался молебен, прошёл и расставил свечи. Потом честно отстоял службу, вслушиваясь в молитвы, но ничегошеньки в моей душе не ворохнулось. В лесу когда бутовском жил, больше Бога было, чем здесь. Да даже когда тётка молилася, там был Бог. Жестокий тёткин Бог, а не мой добрый Боженька, но был же!

Хотя… кошуся на просветлённые лица других паломников… может, это я такой урод?

— Отмолил грехи? — Поинтересовался Милюта-Ямпольский, не вставая с нар, только што книжку в сторону отложил. Будто не на неделю в паломничество я уходил, а из нужника вернулся. Только что комната сызнова засрата до полново изумления.

— Так, — Желания разговаривать ни малейшево. Скинув котомку на нары, сел там же в задумчивости, а потом и лёг.

— Вот и я — так, — Вздохнул тот, потянувшись за кисетом и трубкой, — существование без цели и смысла. Кто я? Кто мы все? Твари Божьи, ждущие Страшного Суда, или искорки сознания, несущиеся в бескрайней пустоте Вселенной?

Затянувшись, он пустил по комнате клубы специфически пахнущево дыма. Опять никак к азиатам ходил? Впрочем, пусть ево!

Паломничество сделало всё только хуже. Несколько дней я существовал, как раньше, и даже отскрёб заново комнату, но потихонечку накатывало безразличие ко всему. Сперва перестал тренироваться, а потом и вовсе — выходил из комнаты флигеля только штоб поесть, да ровно наоборот. Всё остальное время я лежал у себя в нумере, и мысли мои крутилися исключительно вокруг погибшей, да собственной бездушности.

В Лавре Бога не увидал! Што я тогда, не православный теперь?! По всему выходило, што так, а может и вовсе — нехристь какой, раз в храмах Бога не нахожу, а в лесу вижу.

Соседи иногда пыталися разговорить меня, но тщетно. Слова их проходили мимо, не задевая разум.

— Вот, — Будто сквозь вату слышу голос судьи, — полюбуйся! Третью неделю с нар почти не встаёт. Мы уже волноваться за его рассудок начали! Сами пытались вывести из этого странного транса, но не справились. Может быть, у вас получится, молодой человек?

— Егор? — Надо мной показалось лицо Мишки, и я вяло удивился. Какое-то время он молча рассматривал меня, а потом потянул за рукав, — Пошли!

Пономарёнок помог мне обуться, как маленькому, и потянул за руку. Скока мы шли и как, не могу даже сказать, но очухался я тока на берегу речки.

— Рассказывай! — Мишка лёг напротив меня и подпер подбородок кулаками, внимательно уставившись мне в глаза, — Што случилося-то?

Сперва неохотно, но потом слова полились из меня рекой. Мишка слушал, хмуря брови и внимая каждому слову. А меня тем временем как прорвало! Слёзы, сопли, рыдания! Как девчонка!