— Ага!

Неуклюже ворочаясь с тесном ящике и то и дело сталкиваясь, расстилаем одеяло, а поверх и второе. Санька тут же начинает поглядывать в щелочку и делиться возбуждённо своими впечатлениями от путешествия. Я киваю, киваю… но как только мы выбираемся за пределы города и опасность обнаружения уходит, почти тотчас проваливаюсь в сон. Всё-таки ночь не спа-ал…

* * *

Раним утром на Садовом кольце начала собираться толпа. Любопытные останавливались, глядя куда-то вверх и начиная переговариваться и тыкать пальцами. Умные, глянув раз, ускоряли шаг.

Полицейский появился не сразу, и некоторое время вглядывался близоруко в свисающий с дерева холст.

— Разойдись! Разойдись! — Начал орать немолодой мужчина, а потом, на потеху толпе, выхватил шашку из ножен и начал прыгать, тщетно пытаясь дотянуться тупым клинком.

Наконец какой-то доброхот, по виду молодец при лавке, влез на дерево и начал отвязывать верёвку, удерживающую конструкцию из холста размером полтора на два аршина, да двух жердин — поверху, да понизу.

Верёвка не желала развязываться, и нарисованный чёрной краской карикатурный царь, узнаваемый скорее по тщательно прорисованной короне и мантии, продолжал отплясывать вприсядку на прорисованных красным телах под его ногами. В руках царь сжимал огромную кружку, прорисованную как бы не лучше самого Величества.

Наверху крупные буквы подрагивали в такт.

«Он трус, он чувствует с запинкой, Но будет, час расплаты ждёт. Кто начал царствовать — Ходынкой, Тот кончит — встав на эшафот»

Внизу:

«Низкий деспот! Ты навек в крови, в крови теперь. Ты был ничтожный человек, теперь ты грязный зверь[82]»

Эпилог

Эпилог

Вертя в руках подаренный Егором раскладной ножик, портняжка никак не мог выкинуть из головы слова друга.

«— Сон мне снился, — Егор хмыкнул смущённо, — ты только не смейся! Будто идут по Красной площади люди, вроде как парад. И такие, знаешь… обычные! Не гвардия и даже не войска, а просто люди — вообще без оружия! И я во сне знаю, што там крестьяне есть, рабочие, врачи.

— Вместе?

— Ага! — Егор оживился, — А ещё инородцы, представляешь? Даже евреи! Все вместе идут, и радостные такие — видно, што праздник у людей. Общий! Только почему-то будто сквозь грязное стёклышко вижу, серыми такими, без цветов.

— Ну, во сне часто так!

— Ага! И песня такая, с музыкой.