Каждый воин этих долгих каймакских набегов обычно брал с собой десять или более крепких, бережливых маленьких пони, которые круглый год держались на мху и естественных пастбищах, не требуя ухода от своего хозяина. Только так туркмены могли проходить по семьдесят-восемьдесят километров в день, день за днем, месяц за месяцем, не теряя своих лошадей. Отношение татарина к своему коню, как к существу, не требующему от него ни пищи, ни заботы, сохранилось у турка и сегодня. Вот почему Османская кавалерия, которая в начале мировой войны была примерно армейским корпусом, к концу ее почти совсем опустела.
Каждый воин этих долгих каймакских набегов обычно брал с собой десять или более крепких, бережливых маленьких пони, которые круглый год держались на мху и естественных пастбищах, не требуя ухода от своего хозяина. Только так туркмены могли проходить по семьдесят-восемьдесят километров в день, день за днем, месяц за месяцем, не теряя своих лошадей. Отношение татарина к своему коню, как к существу, не требующему от него ни пищи, ни заботы, сохранилось у турка и сегодня. Вот почему Османская кавалерия, которая в начале мировой войны была примерно армейским корпусом, к концу ее почти совсем опустела.
Через час пришло сообщение от генерала фон Кресс-Паши, командующего нашими резервами в Газе, с приказом нашему гарнизону немедленно выступить на северо-восток, чтобы укрепить наши силы в Иерусалиме.
Через час пришло сообщение от генерала фон Кресс-Паши, командующего нашими резервами в Газе, с приказом нашему гарнизону немедленно выступить на северо-восток, чтобы укрепить наши силы в Иерусалиме.
Полчаса спустя наши четыре тысячи аскеров отправились в Иерусалим, не имея практически никакого другого снаряжения, кроме личного оружия. Как я узнал из приказа, утром русские и итальянцы высадились в Яффе и наш главнокомандующий фон Фалькенхайн[2] опасался, что они попытаются захватить наши склады в Иерусалиме, который охранял всего ли один германо-турецкий полк.
Полчаса спустя наши четыре тысячи аскеров отправились в Иерусалим, не имея практически никакого другого снаряжения, кроме личного оружия. Как я узнал из приказа, утром русские и итальянцы высадились в Яффе и наш главнокомандующий фон Фалькенхайн[2] опасался, что они попытаются захватить наши склады в Иерусалиме, который охранял всего ли один германо-турецкий полк.
Мы выступили уже в полдень, вопреки всем обычаям этих мест. Зной и в начале сентября здесь нестерпимый и никто не идет через эти каменистые земли днем. Но надо было спешить, и мы, напоив коней и взяв дополнительные бурдюки с водой выступили.