Торжественная — официальная часть приема с вручением подарков и верительных грамот оказалась на поверку действом весьма пышным. Выезд на аудиенцию походил на красочный и хорошо поставленный спектакль, в котором единственным актером совершенно не знающим своей роли оказался сам посол. Ну, никто его этому не учил. Краткий инструктаж, проведенный Теглевым, пока неслись по Москве в богато убранном возке, специально предоставленным посольским приказом для этой цели, явно не в счет.

Транспорт лихо вкатил в распахнутые ворота кремля и остановился на некотором удалении от Красного крыльца, на котором в непонятном постороннему, но явно предусмотренном протоколом порядке выстроился богато разодетый люд. Едва Костя, еще не отошедший от быстрой скачки, ошалело разглядывающий, пестрящую золотым шитьем и драгоценной парчой толпу, выбрался на твердую землю, на него величаво надвинулись несколько бородатых, довольно представительных мужиков в тяжеленных даже на первый взгляд, длинных, до самых пят шубах, и высоких "горлатых" шапках. Попытка навскидку определить, который же здесь есть Василий III, успехом не увенчалась. Бояре взяли озадаченного посла в плотное кольцо, а затем началось неспешное шествие бесконечной чередой лестниц, переходов и покоев мимо многочисленной, разнаряженной в пух и прах дворни.

Хозяин всея Москвы и ее окрестностей принимал, сидя на престоле, "в большом наряде", в кафтане из золотой парчи, в "шапке Мономаха", со скипетром в руке. Назвали мы его так, ибо владения Великого Княжества Московского об ту пору, едва ли распространялись дальше границ современного нашему читателю Подмосковья. Однако "понтов", как выразилась бы молодежь в оставленном, нашими героями будущем, вполне хватало на маленькую империю.

У подножья трона выстроился ряд крепких парней в белых кафтанах с серебряными топориками в руках. Про себя Щебенкин обозвал их рындами, и как позже выяснилось, был абсолютно прав. Бородатый "конвой" расступился и Костя остался стоять в гордом одиночестве "расстреливаемый" любопытными взглядами чинно рассевшихся вдоль стен бояр. Впрочем, изучение его скромной персоны длилось недолго. Откуда-то сбоку высунулся весь из себя серьезный и солидный такой господин, ("окольничий", всплыл в памяти нашего героя один из немногих сохранившихся в ней фрагментов теглевского инструктажа) и заунывным торжественным басом принялся представлять посла.

Наконец важный господин умолк и в зале вновь воцарилась тишина. Щебенкин продолжал стоять столбом, грубейшим образом нарушая весь протокол торжественного мероприятия. Пресекая это вопиющее безобразие, окольничий вынужден был пойти на крайние меры, негромко кашлянув в бороду и слегка ткнув локтем в бок бестолкового иноземца.