Хватало и вовсе уж экзотических для Америки типов в тюрбанах, одетых необыкновенно причудливо. Уходить от… этих? Глаза конфедератов белые от ярости, такого унижения они никогда не простят. Ни Англии, ни цветным.

Пока же солдаты и милиционеры пятились, разменивая свои жизни на время. Благо, колониальные части без поддержки красных мундиров не горели желанием бросаться в бой в слепой ярости прирождённых берсеркеров. Наткнувшись на сопротивление, негры и индусы тут же останавливались, принимаясь за вялую перестрелку, пока на помощь не приходили кадровые войска.

Конфедераты же при малейшей возможности переходили в контратаку, норовя сцепиться с преследователями на штыках. Нехватка патронов и русско-немецкая школа штыкового боя, внедрённая уже после войны Севера и Юга, сказывались.

– Полк, – без особых эмоций доложил вернувшийся разведчик.

– Кто?

– Чёрные, – выплюнул парень, зажимая порез на щеке, – врукопашную сцепился с авангардом, троих положил, пятеро разбежались.

– Боевиты как всегда, – смешливо сказала женщина чуть за тридцать в одежде медсестры, подходя ближе, – давай, Алан, зашью пока щёку. Маккормик и без тебя расскажет.

– Слабы духом, Хелен верно сказала, – подтвердил второй разведчик, – мнится мне, они и сами не больно-то рады, что их в армию загребли. И без того бойцы из чёрных, как из говна пуля… простите, мэм.

– Не извиняйся, – весело ответила женщина, зашивая щёку белому от боли Алану, – у самой старик такой ругатель, что привыкла уже. Да и верно ты сказал – вояки из них те ещё, позорище.

– Низшая раса… – начал тощий юнец с еврейскими чертами лица и виднеющимся в расстёгнутом вороте крестике.

– Ой, Леви… отмахнулся от него командир, – забодал ты всех со своими низшими-высшими, да поисками еврейского прошлого среди ирландцев[293]! Среди чёрных есть и порядочные люди, смелые и умные – поверь потомственному плантатору, который ещё и в Африке бывал не раз. Зулусы, к примеру, храбрецы редкие, а эти… Ну что ты хочешь от бывших рабов и потомков рабов? Селекция! Да ещё и завербованных насильно…

Командир замолк, задумавшись о чём-то, подчинённые притихли. В миру Фриц Кеплер профессор колледжа и пользуется колоссальным уважением как за заслуги в прошлой войне, так и за светлую голову.

– Психологическая атака? Хм… почему бы и нет. Позже можно будет неплохо сыграть на психологии бывших рабов, а пока… Парни! Слушайте сюда!

Лицо профессора стал жёстким, присутствующие невольно подтянулись.

– Отступать надо так, – продолжил он, – чтобы они навек запомнили, что такое сражение с белым человеком. Сейчас, на эйфории от победы, они относительно боевиты и нам нужно напомнить черномазым[294], что ещё недавно белые были их хозяевами. И были бы и дальше, если бы мы нуждались в том! Драться, парни, нужно так, чтобы эти обезьяны в атаку могли только ползти, подпихиваемые в жопы штыками красных мундиров. Никак иначе!