– Перегруз? А, понял… да, его. Мешаем правду с ложью, заодно и агентуру вычислили по ответным шагам. Не поверишь, сколько сволочи этой у нас окопалось! В общем, турки сейчас все силы к Армянскому нагорью оттянули, наступления ждут. Будет наступление, но не совсем там… а потом уже и мы ударим.

– Ясно… быстро войска не перебросят, да и без поддержки Англии с Францией тяжко им ныне.

– Сколько ухватим, – повторил охмелевший Черняев, – на захват Константинополя, даже европейской его части, не рассчитываю, но большую часть европейской территории надеюсь забрать. Понятно, потом с Россией поделимся… не столько даже землями под военные базы, сколько таможенные договора и прочее.

– Ладно, об этом позже подробней поговорим. Я-то тебе на что?

Фокадан уже догадался, но… слишком дико всё это… нет, не может быть!

– Командующим на австрийском фронте будешь, – подтвердил фельдмаршал его самые страшные подозрения. Видя изменившееся лицо друга, добавил поспешно:

– Фиктивным!

– Ну-ка… – вскочивший было Алекс медленно уселся назад, на потёртое кожаное кресло.

Черняев потёр лицо в попытке прогнать хмель и начал медленно:

– Сам же хвалил только что, что информацию таим, так ведь? Не отказываешься от своих слов?

– Не отказываюсь, – пробурчал Алекс, – понял тебя.

– Шпионов много у тебя… да у меня, если по чести. В Империи Российской чего-чего, а этой дряни с избытком хватало – сам же помнишь, какое влияние имели европейцы при русском дворе, сразу такое не вытравишь.

– Наследство, ёлки, – вырвалось у попаданца.

– Оно самое, – невесело хохотнул командующий, – оно самое… Так и Революция эта, будь она неладна. Людей в таких условиях вербовать легче лёгкого, да сами в очередь выстроятся. Идеалистов немного, люди всё больше о своём будущем беспокоятся, да о будущем детишек. Паспорт иностранный, счётец в банке.

– Понимаю.

– Да… много, в общем, предателей. Вот и решили играть втёмную – даже тебя до последнего момента в известность не ставили. Ставки слишком высоки и дело даже не недоверии…

– Ладно, – прервал Фокадан друга, явно чувствующего себя крайне неловко, – простил, не обижаюсь. Понимаю – лицом мог неверно сыграть при каких-то известиях и прочее. Когда?

– Март-апрель ориентировочно, – с явным облегчением выдохнул Михаил Григорьевич.

– Ага… – попаданец потёр подбородок, – зиц-председатель Фунт… не обращай внимания, долго объяснять. Давай тогда так – ты меня главным по укреплениям сделаешь – эту должность я потяну, да и есть что править. С неё потом и назначишь главным.

– Так и намеревался, – согласился фельдмаршал, – когда удар на Балканы пойдёт, твоё командование в обороне будет самым логичным.