Те, кто учился с ним в Одесской пехотной, в Киевской артиллерийской школах, в академии, уже тогда знали Ивана Даниловича как человека большого дарования, способного, волевого командира, высокотребовательного к себе и товарищам. Его уважали и любили за душевную щедрость и верную дружбу, за твердый характер и страстную увлеченность доверенным ему делом.
Великую Отечественную войну он начал командиром танковой дивизии, а в июле сорок второго стал уже во главе армии. Его имя часто встречали в приказах Верховного Главнокомандующего, где скупо, но очень емко говорилось о боевых заслугах войск, руководимых генералом Черняховским, Под его началом около двух недель действовала и 91-я отдельная Фастовская танковая бригада.
Трудные условия боевых действий потребовали нескольких перегруппировок нашего соединения, многочисленных перебросок его частей на танкоопасные направления. Бригаде приходилось, как правило, с ходу развертываться на рубежах, а с подходом стрелковых частей во взаимодействии с ними отражать танковые атаки противника, контратаковать его.
В тот период бригада вела бои на житомирском направлении, занимая оборону восточнее Брусилова, в районе Ястребенки и западнее Радомышля, на рубеже Каменный Брод, Кайтановка. Прочно удерживая этот рубеж, части бригады неоднократно выбивали противника из Корчевки, Бежева, Киселевки и других населенных пунктов, В конце ноября бригада оборонялась в районе Радомышля и в начале декабря сдала свой участок пришедшей на смену 129-й танковой бригаде полковника Н. В. Петрушина, с которым мы еще в середине тридцатых годов служили в одном артиллерийском полку знаменитой 27-й Омской дважды Краснознаменной имени итальянского пролетариата стрелковой дивизии. Полковник Петрушин, бывший командир батареи, теперь уверенно руководил танковым соединением. Он принял участок обороны в минимально короткое время. Вскоре наша бригада сосредоточилась под Васильковом на пополнение.
Воздавая должное мужеству и стойкости танкистов, автоматчиков, артиллеристов — всех бойцов и командиров нашей бригады, с кем вместе пришлось оборонять дальние подступы к Киеву, хотелось бы обратить внимание на одну существенную деталь. Дело в том, что нашим воинам в те дни пришлось преодолеть своеобразный психологический барьера Он заключался в том, что многим из них, привыкшим к стремительным танковым атакам и рейдам под Сталинградом, Орлом, при выходе к Днепру и в ходе освобождения Киева и Фастова, пришлось столкнуться с решением новой, казалось бы, не свойственной тогда для танкистов боевой задачи — с обороной самостоятельного участка.