Привод остранения возвращает нас к поэтическим текстам отца. Что общего в их героях — от эпического старого большевика, воспевающего товарища Сталина как бога, до лирического китайского поэта Юз Фу? Они — певцы деталей, будь то щепки из-под топора грузинского лесоруба, или ветхая корзина из ивовых прутьев, в которой китайский Овидий находит посланья римского, простите, столичного друга.
Бог проявляется в деталях, когда они свидетельствуют о Нем. Оскверненное подобие Божьего образа может очиститься только Словом, и вернувшись в Него. Это — принцип герметической оптики: то, что внизу, помогает рассмотреть то, что вверху:
Вселенная и в лужах и в болотцах заглядывалась на саму себя, по-моему, выискивая сходство планетки нашей с капелькой дождя.Таким же образом из увиденного на этапе окурочка вырастает целая история: выражаясь тюремным языком, рОман, в котором есть всё — и герой, и характер, и сюжет, и антагонист, и любовь, и даже библейская аллюзия. Так ужас и абсурд советской власти обнаруживаются в трагедии сталинской семьи, которую запускает маленькая Светлана, нечаянно оторвав фальшивые усы у двойника своего папы:
Горько плакал ребенок, прижавшись к груди оборотня, и несчастнее их больше не было в мире людей. Не отец и не друг, не учитель, не Ленин сегодня на коленках молил: «Не губите жену и детей!»В лагере отец написал «Песню свободы»: подходящий слоган и точный камертон его жизни и сочинений. Основа его метафизики представлена в романе «Рука» антагонизмом Души и Разума Возмущенного: «
Душа — олицетворение Свободы, Разум — тюрьмы, которая в разных ипостасях присутствует в жизнях едва ли всех его героев: ею может выступать и номенклатурная квартира, в которой сталинский палач Мехлис осужден смотреть по телевизору собственные похороны. Душа — епархия Бога, Разум — дьявола.
Игры Разума и приводят к трагедии, в которой, как сказал Бродский, гибнет не герой, а хор. Лирический герой отцовских песен — солист этого хора, маленький человек. Его глазами мы видим абсурдный мир советской власти, выстроенный возмущенным разумом и лишенный здравого смысла (или не видим — как в «Песне слепого», которому объективная реальность по-ленински дана лишь в ощущениях).