Таковы были многих надежды на Дагестан и дотоле ещё могущественных акушинцев. Генерал-майор князь Мадатов, делая с отрядом движения, не давал ему поблизости верного убежища. Родственники его, во вражде с ним бывшие и сильную в народе имевшие партию, действовали против него вместе с нами. Они успели жителей города Башлы привести в раскаяние; и как они, равно жители селений Терекеминских, приняли присягу на подданство, им позволено возвратиться на прежнее жительство.

Вместе с сим лишился уцмий всех своих доходов. Не было средств наделять наградами приверженцев, не из чего было составить войск, и те, которые прежде обнадёживали в помощи, видя его ничтожество, к нему охладели. Прокламацией объявил я его изменником и что никто из фамилии его впредь не будет уцмием. Таким образом, уничтожилось достоинство уцмия, несколько веков существовавшее в большом между здешними народами уважении.

В течение августа месяца аварский хан начал собирать горские народы, обещая им не только препятствовать нам производить работы, но прогнать нас за Терек и разорить Кизляр; легковерные последовали за ним, и их составилось не менее 6 или 7 тысяч человек.

Он пришёл к селению Боутугай, в 16 верстах от Андрея лежащему по реке Косу, и занял в ущелье весьма твёрдое место, которое сверх того укрепил завалами и окопами. Чеченцы пришли ему на помощь; жители кумыкских владений готовы были поднять оружие, из Андрея многие из узденей, отличнейший класс в городе составляющих, с ним соединились. Принадлежащие городу деревни, называемые Солотанскими, нам изменили; словом, всё вокруг нас было в заговоре.

Чеченцы сделали нападение на табуны нашего отряда и отогнали не менее 400 упряжных лошадей артиллерии и полкам принадлежащих. Недалеко от лагеря повсюду были неприятельские партии; сообщение с линиею удерживаемо было большими конвоями от самого лагеря до переправы на Тереке. Пост в Сулаке при селении Казиюрте должен был я усилить двумя ротами и с двумя орудиями, ибо дагестанцы угрожали пройти прямейшею на Кизляр дорогою.

В сём положении производил я работы даже в ночное время при зажжённых кострах, спеша сделать укрепления способными к какой-нибудь обороне на случай нападения до прибытия войск, которых ежедневно ожидал я из России.

Первый пришёл ко мне 42-й егерский полк из Таганрога, и я, дав ему самый краткий растаг, в ночь на 29 число августа выступил, чтобы атаковать аварского хана. В крепости, совсем ещё не вооружённой, оставил я достаточный гарнизон и несколько пушек.