Я полагал, что неизвестный знаком с оружием и нападет с близкой дистанции, хотя это и означало, что он не сможет улизнуть. И поскольку его миссия самоубийственна, он способен вести дневник, чтобы мир узнал о его подвигах. В отличие от отравителя тайленолом, С. А. Т. не желал оставаться анонимным. Когда страх жизни превозмогает страх смерти, человек совершает насилие. В преддверии события он будет вести себя тихо, затаится в окружении, станет болтать с полицейскими и местными агентами Секретной службы и не вызовет подозрений. Они не сочтут его опасным.

В каком-то отношении он представлял тот же тип личности, что Джон Хинкли, суд над которым широко освещался прессой. И сам был зациклен на Хинкли, а о нем мы знали достаточно много. Я предположил, что неизвестный пожелает выслушать вердикт или приговор, и посоветовал в этот период установить слежку за театром Форда, где был застрелен Авраам Линкольн и куда перед покушением на Рональда Рейгана приходил Хинкли. Возможно, и наш неизвестный пожелает его посетить. Еще я посоветовал поинтересоваться в гостинице, где останавливался Хинкли, не спрашивал ли кто-нибудь его комнату. Если бы такой постоялец нашелся, он и был бы нашим человеком.

Служба гостиницы сообщила, что комнату Хинкли действительно спрашивали. Секретные агенты бросились в отель и обнаружили пожилую пару. Много лет назад супруги провели здесь брачную ночь и с тех пор не раз приезжали в гостиницу.

В августе Секретная служба получила еще два письма с подписью С. А. Т. и адресом: администрация Президента, Вашингтон, округ Колумбия. Оба были отправлены из города Бейкерсфилд, штат Калифорния. В поисках добычи по стране моталось множество убийц, и мы забеспокоились, что неизвестный тоже вышел на охоту. «Будучи здоров духом и телом, — писал он, — беру на себя труд организовать, чтобы как можно больше американцев имели оружие и изгнали из нашей страны внутреннего врага». В длинном параноидном послании он лепетал об «адовых муках», через которые ему пришлось пройти, и признавал, что может быть убит, когда станет совершать правосудие над начальственными подонками.

Я внимательно прочитал письма и сделал вывод, что мы имеем дело с имитатором. Во-первых, они были написаны нормальным почерком, а не печатными буквами, как предыдущие. Во-вторых, автор обращался к президенту Рейгану как к «Рону», а не «Дьяволу» или «Старику», как раньше. Скорее всего, писала женщина — столь же некрасивая, как ее угрозы и чувства. Я не думал, что она может представлять какую-нибудь опасность.