Вы скажете, что вопрос решается просто. Нужно только иметь больше акушеров, больше сестер, чтобы на всех хватило. Это верно. Но нужно быть также и практичными людьми. Если нашим рядовым врачам, работающим и так за мизерный заработок, если им придется еще уделять так много времени каждой роженице, то как же эти врачи смогут одеть и накормить своих собственных жен и детей?
Глава четвертая Кровь — это жизнь
Кровь — это жизнь
I
Работников Чикагского родильного центра интересует только человеческая жизнь, но ни в коей мере не нажива. Вся его жизнеспасительная работа висит на волоске; каждый год перед ним встает вопрос о возможности дальнейшего существования. Но это не мешает ему — вплоть до сегодняшнего дня — оставаться университетом, где основным предметом преподавания является бдительность. По сравнению с теперешними великолепными громадами из кирпича и бетона трудно представить себе что-нибудь менее академическое, чем этот старый, потемневший от времени дом. Тем не менее здесь ежегодно более трехсот студентов и врачей получают прививку акушерской бдительности. Здесь законы нашей долларократии теряют свою силу. В нашем мире стяжательства это учреждение кажется чудесным оазисом, потому что по мере прохождения акушерского курса молодым людям внушается также мысль о том, что человеческая жизнь — это высшая ценность. Здесь они получают подготовку к ожидающему их разочарованию, потому что по окончании учебы им придется вступить в мир, где жизнь никакой цены не имеет. Когда молодые студенты и доктора обслуживают бедных обитательниц чикагских трущоб, жизнь каждой из рожениц представляется им не менее драгоценной, чем жизнь королевы или супруги банкира. И тут снова ирония судьбы: как только ребенок появился на свет, работники Центра должны забыть о существовании матери и ребенка; пусть они сами теперь добиваются шансов на жизнь в нашем мире, построенном на принципе «laissez faire»[109]. Они оставляются на произвол судьбы после нескольких дней нежной заботы, когда кажется, что жизнь их имеет какое-то значение для цивилизации. А эта цивилизация, видимо, как раз теперь серьезно обеспокоена бурным приливом человеческой жизни.
Если вы хотите лично познакомиться с родовспомогательным искусством, которое так великолепно преподается в Чикагском родильном центре, вам придется подняться по стоптанным каменным ступенькам, и тут же вы сразу натолкнетесь на необыкновенную вещь в этом старом темно-сером доме надежды. Облезлая зеленая дверь открывается в обе стороны, и на ней нет никаких запоров. За сорок один год, с тех пор как де Ли организовал это учреждение, сколько тысяч женщин толкали эту дверь, приходя сюда с тошнотой, со схватками, со страхом перед кровотечением, перед конвульсиями! Ни одна из них ни разу не встретила отказа. Какой контраст с современными больницами, где вам не окажут помощи, пока не понюхают ваших денег, хотя бы вы умирали на их глазах! Эта дверь несчетное число раз открывалась перед женщинами, уходившими домой в уверенности, что при наступлении родов они получат все лучшее, что может им дать акушерская наука и искусство.