А что, собственно говоря, надо дезинфицировать? Можно ли подкараулить мельчайшие, невидимые убийственные микробы, выскакивающие из человеческого тела — как больного, так и здорового, — чтобы внедриться в организм ребенка? Нужно ли дезинфицировать носовые платки? Может быть, надо носить маски, как при гриппе? А нужно ли дезинфицировать испражнения?

Все эти советы и указания звучат очень современно, не правда ли? Однако Ивар Викман давал их еще в 1911 году. А что лучшее могли предложить наши работники здравоохранения перепуганным отцам и матерям в 1937 году, в разгар сентябрьской эпидемии?

Как возникают современные большие эпидемии? Почему болезнь, плодящая калек, начинает свирепствовать именно в конце лета и в начале осени, когда дети здоровее всего? Почему огромное большинство детей при всех эпидемиях вместо паралича и смерти получают иммунитет?

«Ни один дедуктивный вывод нельзя считать окончательным: в естественных науках редко бывают бесспорные факты».

Это слова борца с детским параличом Пауля Г. Ремера. И этот крик отчаяния прозвучал не сегодня, а целое поколение назад. Однако эти слова вполне современны. И все честные искатели правды об этой страшной, загадочной болезни знают, что слова Ремера сегодня так же верны, как были верны двадцать пять лет назад. Но Ремер высказал в своем классическом трактате о детском параличе еще и другие соображения, которые были на много поколений впереди своего времени. Обратят ли на них внимание хозяева и правители народа? Ремер, открыто признавая, что наука еще не оправдала возлагавшихся на нее надежд, заканчивает свой трактат великим боевым кличем. Он говорит о тех подлинно человеческих мотивах, по которым экспериментальная работа над параличом должна продолжаться, по которым она должна расти и развиваться, несмотря на все разочарования и погибшие надежды. Поиски средств для предупреждения этой ужасной болезни, какими бы безнадежными они ни казались, должны продолжаться прежде всего потому, что нет способа задержать или остановить развитие болезни, когда она уже началась. И надо упорно продолжать поиски предохранительных средств — лекарств, вакцин и сывороток…

«Не только потому, что сердце разрывается смотреть на несчастных парализованных детей…»

Не только из соображений человеколюбия, нет! И тут Ремер устремляет взор в будущее. И вот что он видит: на каждого ребенка, которого эта болезнь убивает (по особой милости!), приходится от десяти до двадцати искалеченных, изуродованных, жалких инвалидов. Он предвидит медленное, страшное накопление этих несчастных обломков крушения, лишенных жизненной силы, которая является прирожденным правом каждого человеческого существа. Он рисует перед нами именно ту картину, которую мы сейчас наблюдаем в Америке: если бы для нашего вразумления собрать всех их вместе, то мы, добрые граждане, увидели бы печальный многотысячный парад детей и взрослых, передвигающихся в тележках, в каталках, на костылях, с помощью протезов и замысловатых металлических аппаратов. Не только потому, говорил Ремер, что это грустное зрелище будит в нас чувство человечности, борцы за жизнь должны продолжать свою борьбу, свои исследования…