Грузия была крупным поставщиком чая и вина в Советский Союз. И это создавало серьезный перекос. Неэффективный, низкокачественный чай занял чуть ли не половину земель в Западной Грузии, то же самое было с виноградом в Восточной Грузии. Шла борьба за выполнение плана.
Помню посещение чайной фабрики во времена, когда Шеварднадзе был первым секретарем. Я был удивлен: привезли с плантаций грузовик чая, при этом я читал в учебниках, что надо срывать верхние четыре листочка, ну можно еще несколько хороших листочков, а там привезли прямо такие…
ВФ: Дрова.
ВФ:КБ: Да, дрова, фактически. Ветви в два пальца толщиной. И потом из всего этого делался чай.
КБ:ВФ: Еще раз – чтобы обобщить. Это было возможным, потому что Советский Союз старался экономить валюту, с одной стороны, а с другой – благодаря тому коррупционному контуру, который позволял республикам отстаивать высокие закупочные цены.
ВФ:КБ: У нас был министр финансов, Ананиашвили, по-моему, которого судили за хищение 30 миллионов рублей. Это была гигантская сумма по тем временам. Просто невообразимая. Автомобиль «Волга» стоил 6000 рублей, или 10 000 на черном рынке. Лотерейный билет, выигравший «Волгу», стоил 10 000. И он говорил: я же это все отвозил в Москву, чтобы мы план выполняли[78].
КБ:ВФ: Что собой представляло грузинское диссидентское движение? С началом перестройки Грузия очень быстро стала дрейфовать в сторону независимости…
ВФ:КБ: Начать с того, что людей, искренне преданных в Грузии советскому строю, я себе просто не представляю.
КБ:ВФ: Насколько живыми были воспоминания о двух периодах независимости – до Георгиевского трактата и короткого промежутка после Октябрьской революции?
ВФ:КБ: Первое было частью мифологического сознания или предметом научного исследования.
КБ:ВФ: А четырехлетие независимости в начале XX века?
ВФ: